Ш. Б. Ахмадов,
доктор исторических наук, профессор
Чеченского государственного
университета, г. Грозный

С давних времен народы Северного Кавказа – чеченцы, ингуши, кабардинцы, балкарцы, осетины и народы Дагестана – исконные жители этого края активно поддерживали между собой и с Россией тесные политические, экономические и культурные связи. Дружественные связи чеченцев и ингушей с народами Северного Кавказа и России, начиная с XIII–XIV вв., укрепляясь и расширяясь, способствовали установлению родственных взаимоотношений, возникновению совместных поселений, выработке общих черт материальной и духовной культуры.

Политические связи народов Чечни и Ингушетии с народами Кабарды и Дагестана, в основном, складывались с начала и до 70–80-х годов XVIII в. – через влияние пришлых кабардинских, кумыкских и аварских князей и феодалов на определенную часть равнинных чеченцев и ингушей. Политическое влияние князей и владельцев Кабарды и Дагестана на чеченские и ингушские народы достигалось не только военной силой (не без помощи царской России), но и в известной мере – сложившимися социально-экономическими причинами.

Вассальные чечено-кабардино-дагестанские и ингушско-кабардинские отношения, которые имели место в Чечне и Ингушетии, носили в основном формальный характер. Суть их сводилась к тому, что чеченские и ингушские старшины и уздени получали в лице кабардинских и кумыкских князей и владельцев и их вассалов покровительство и защиту от притязаний соседних владельцев и царских властей.

Кабардинские и кумыкские князья и владельцы должны были присылать небольшие отряды для защиты чеченцев и ингушей от внешних врагов, добиваться разрешения от царской администрации на беспошлинный проезд горцев для торговли в Кизляр, Моздок, Астрахань и в соседние гребенские казачьи станицы.

Чеченские и ингушские старшины и уздени должны были нести перед кабардинскими и кумыкскими князьями и владельцами материальные и трудовые повинности. Разумеется, тяжесть обременительных податей и других видов повинностей ложилась на плечи простого горского народа.

Известный грузинский исследователь Т. Д. Боцвадзе указывает, что интересы чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и осетин в определенной мере отличались от интересов Кабарды, Дагестана и Грузии. С одной стороны, эти народы, находившиеся в вассально-даннической зависимости от Кабарды, Дагестана и Грузии, стремились освободиться от этой зависимости с помощью России – что должно было отразиться на кабардино-русских, дагестано-русских отношениях. С другой стороны, вступлением под покровительство России северокавказские народы хотели избавиться от угрозы порабощения их со стороны Турции, Ирана и Крымского ханства .

Было еще одно важное обстоятельство, которое стимулировало тяготение северокавказских народов к России. С ее помощью они стремились улучшить свое экономическое положение -через разрешение беспрепятственно расселяться на равнинных землях, получение земельных наделов и сенокосных угодий, приобретение льготных прав на свободную торговлю в русских городах, крепостях и станицах.

В то же время кабардинских и дагестанских князей и владельцев не удовлетворяло стремление простых чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и осетин принять русское покровительство: в этом случае они лишались своих феодальных доходов и привилегий. Поэтому кабардинские и дагестанские князья и владельцы стремились всячески мешать установлению нормальных взаимоотношений между простыми горцами и Россией, считая, что северокавказские народы должны устанавливать свои контакты с Россией только с их ведома и разрешения .

В первой четверти XVIII в. эндерийские (кумыкские) владельцы старший Айдемир и Мусал Чепаловы, -сообщается в документе, -владели "знатною частью чеченцев". Кумыкский владелец Айдемир Бардыханов владел аулами Большой Чечни и Большие Атаги. Кабардинский князь Девлет-Гирей Черкасский владел чеченскими селениями Шали, Герменчук и др. Во главе брагунских (с. Брагуны) чеченцев стоял князь Мудар. До 1779 г. (восстания кабардинцев против царской администрации) ингуши признавали, что они являлись данниками кабардинских князей .

Чеченские и ингушские крестьяне неоднократно выступали против своих и иноплеменных (кабардинских и дагестанских) владетелей, требовавших больших податей, чрезмерного ясака. Путем совместных социальных выступлений крестьяне пытались освободиться от ясака и сохранить за собой земли, где они поселились.

На кабардинских крестьян, которые переселились в с. Шали, сильное влияние оказывали их чеченские и ингушские собратья, находившиеся в более свободном положении и не испытывавшие жестокого гнета. Многие из чеченцев породнились с кабардинцами, крепла их дружба, теснее становились экономические и политические взаимоотношения.

И когда кабардинские крестьяне, доведенные до отчаяния жестокостью и жадностью своих хозяев, восстали, их поддержали чеченские крестьяне. Согласно чеченскому преданию, горцы совместными усилиями сбросили с себя иго угнетателей, готовивших жестокую расправу над восставшими .

Но случалось и так, что веками существовавшие между чеченцами, ингушами, кабардинцами, дагестанцами, балкарцами и осетинами дружественные отношения нарушались. И повинен в этом был царизм – с его антинародной колониальной политикой, часто прибегавшей к возбуждению и разжиганию межнациональной розни, натравливания одних народов на другие. "С начала моего командования на Линии (Кавказской – Ш. А.), – сообщал в рапорте на имя князя Г. А. Потемкина командующий на Кавказе генерал-поручик П. С. Потемкин, – старался я горские народы привести в несогласие с подгорными (равнинными – Ш. А.), дабы в удобных случаях употребить их в пользу на обуздание ближних к Линии. Такового правила держась, всемерно привлекал ингушей для чеченцев, карачаевцев для кабардинцев…".

И все же в решительный момент, когда затрагивались интересы народов, чеченцы, ингуши, кабардинцы, дагестанцы и другие народы совместно поднимались на борьбу с колониальными властями. Так было и в 1785–1791 годах, когда на борьбу с царизмом и местными угнетателями дружно поднялись и чеченцы, и кабардинцы, и кумыки, и черкесы, и адыги. Благодаря их активным усилиям царское самодержавие не решилось открыть в 1785 г. ранее намечавшееся по указу императрицы Екатерины II Кавказское наместничество; оно было открыто только в 1786 году.

Острие этого мощного антифеодального и антиколониального движения горцев Чечни и Северного Кавказа во главе с шейхом Мансуром было направленно на разрушение Кавказской Линии, уничтожение крепостей и укреплений на ней, которые искусственно разъединяли горские народы. Эта стратегия сильно напугала царское правительство, стремившееся использовать наиболее лояльных к нему князей и владельцев против восставших горцев.

В это время кроме политических связей огромную роль в сближении чеченцев и ингушей с соседними народами Дагестана, Кабарды, Осетии, Балкарии и России играли торгово-экономические связи. Если на внешнем рынке с российскими городами главным образом преобладал спрос на изделия быта и ремесла, то с восточных рынков (Китай, Иран, Турция, Бухара) к горцам преимущественно поступали ткани, бухарские кожевенные изделия и т. д.

В свою очередь большим спросом у русского населения пользовался всякого рода сельскохозяйственный инвентарь чеченцев и ингушей. Известно, что чеченский хлеб вывозился на продажу не только к соседним народам Кавказа, но даже за границу – в Персию .

В первой половине XVIII в. преимущественно развивались торговые связи Чечни и Ингушетии с Терками, Святым Крестом, Кизляром, Астраханью, а со второй половины XVIII в. – Моздоком. Особенно значительной была экономическая роль Кизляра, Моздока и Астрахани: здесь ежегодно собирались ярмарки, сюда съезжались купцы из России, Средней Азии, Ирана, Закавказья, Индии…

В развитии и укреплении торгово-экономических связей одинаково были заинтересованы как народы Чечни и Ингушетии, так и России и всего Северного Кавказа. Поэтому торговые отношения между ними, возникшие значительно раньше, приобрели в XVIII в. устойчивый характер.

Вайнахские купцы регулярно посещали Кизляр, Астрахань, Моздок, берега Азовского и Каспийского морей, вели торговые операции не только с русским, но и иноземным купечеством. В свою очередь иранские и закавказские купцы, среди которых было много грузин, армян и греков, часто посещали торговые центры Северного Кавказа .

В начале XVIII в. Астрахань продолжает оставаться главным узловым передаточным пунктом водных и сухопутных путей торговых связей народов Кавказа с Россией и Востоком. Выгодное географическое положение и своеобразные условия экономического развития края обусловили важное место Астрахани во внутренней и внешней торговле как русского пограничного города, расположенного при выходе волжского пути в Каспийское море.

После сосредоточения всего волжского пути в руках России Астрахань приобретает крупное торговое значение. Через нее направлялись из Москвы торговые караваны и посольства в Закавказье, Иран, Бухару, Хиву и обратно; здесь базировалась и основная коммерческая деятельность восточных купцов в Российском государстве. В Астрахань прибывали, наряду с русскими и татарскими купцами, бухарские, ногайские, казылбашские, гилянские, шемахинские, армянские и турецкие купцы -пользуясь правом свободного приезда в пограничный город Русского государства, они вели здесь постоянную торговлю в больших размерах .

Среди товаров, которые вывозились из Астрахани терскими окочанами (чеченцами), преобладали предметы и одежды хозяйственного быта и туалета – московские зеркала и рубашки, бухарские мерлушки, калмыцкие овчинки, китайские отрезы, т. е. вывозили ассортимент тех же товаров, что и в XVII в. .

Однако не только российские, западноевропейские и восточные товары, вывозимые из Астрахани в Терский городок и в другие горские селения, пользовались большим спросом у горцев, но и, по-видимому, вайнахские ремесленные изделия, в том числе бурки, привозимые на астраханские базары терскими окочанами. Так, в ноябре 1725 г. терский окочанин Богамат Агаев вывез из г. Терки в Астрахань "сто двадцать бурок черкасских" . Другой терский окочанин Агай Маметов привез на продажу в Астрахань товару: сорок пять сукон и сто двадцать бурок черкасских .

Наряду с Астраханью в начале XVIII в. одним из главных связующих пунктов торгово-экономических связей России с народами Северного Кавказа, Закавказья становится город Терки (Терский городок). В это время Терки не только экономический, но и главный военный и административный центр Северо-Восточного Кавказа. Через Терки Российское государство было связано с Ираном и другими странами. Терки был также связан торговыми путями с Дагестаном, Чечней, Ингушетией, Кабардой и Закавказьем. В Терском городе жило смешанное население. К этому времени относится образование около Терского города Заречной, Черкесской и Новокрещенской слобод. В конце XVI в. появились слободы Окоцкая и Татарская.

Казаки поддерживали дружеские, кунацкие связи с горцами. Горцы свободно ездили за Терек, а казаки – в горы. Казаки совместно с горцами участвовали в защите пограничных рубежей от персидских и турецко-крымских завоевателей .

Терский город продолжал оставаться резиденцией царских воевод. В первой четверти XVIII в., а точнее – до 1724 г., город Терки продолжал оставаться важнейшим торговым и связующим пунктом между Россией, народами Северного Кавказа и Закавказья. В Терский город в начале XVIII в. приезжали торговать купцы из Ирана, Шемахи и Дербента.

Главными торговыми путями, по которым Чечня и Ингушетия поддерживали торгово-экономические связи с Россией и соседними народами Северного Кавказа и Закавказья, были сухопутные магистрали. Один из торговых путей из Астрахани пролегал через степь в Терский город, а оттуда -в находящийся на земле кумыков город Терки. Этому отчасти благоприятствовало выгодное положение, которое он занимал на прикаспийском торговом пути .

Судя по наличию множества торговых сухопутных дорог, связывавших Чечню и Ингушетию с Россией, Северным Кавказом, Закавказьем и Востоком, чеченцы и ингуши в XVIII в. имели все условия для развития как внутренней, так и внешней торговли. Содержание дошедшего до нас документа 1780 г. дает основание полагать: между ногайцами, черкесами, терскими окочанами и гребенскими казаками, с одной стороны, и жителями Чечни -с другой стороны, издавна существовали, а в XVIII в. получили дальнейшее развитие торгово-экономические связи. В документе 1708 г. читаем: "Из них же ногайцев Алды-Гирея и черкасского беглой уздень Лузан да 2 человека терских окочан (чеченцев – Ш.А.)… ездили с Терку для продажи в Чечню с рыбой" .

Всесторонние связи народов Северного Кавказа с Россией усиливаются после того, как Петр I побывал здесь во время Персидского похода 1722 г. Он установил личные контакты со многими здешними владетелями и князьями.

Об этом свидетельствуют многие документы. В письме за 1722 г. на имя Петра I горский владетель просил разрешить его торговым людям проезд в Астрахань и Терки для покупки свинца, пороха, кремней, ружей и др. . "Прошу вашего величества, – обращается к царю кумыкский шамхал, – дабы дан был такой приказ, что ежели когда мои приедут в г. Астрахань и в г. Теркин для покупки пороху и свинцу, то б покупали без всякого запрещения и свободно сюда вывозили" .

К 20-м годам XVIII в. бывший торговый центр края Теркин приходит в упадок и утрачивает свое значение. Приехавший сюда в 1722 г. Петр I находит расположение города Терки на весьма неудачном месте. Для экономического развития края необходимо было построить новый крупный торговый центр. И вот в 1722 г. в 20 километрах от устья реки Сулак, где от основного отделяется приток реки Астрахани, была заложена крепость – Святой Крест. С этого времени она стала новым экономическим и административным центром на Северном Кавказе и в Прикаспии.

Царское правительство в целях экономического освоения северокавказского края всячески способствовало переселению на Терек армян, грузин, чеченцев и представителей других народов, занимавшихся садоводством, шелководством, ремеслом, торговлей и другими отраслями сельского хозяйства. Кавказские народы, переселившиеся на новые места, строили дома, обзаводились хозяйством, открывали лавки. Так же, как и около города Терки, вблизи крепости Святой Крест быстро стали возникать слободки, населенные черкесами, чеченцами, кабардинцами и др. Население этих слободок стало быстро расти . Святой Крест становится средоточием торговли на Кавказе между горцами, Россией и Закавказьем.

В 1724 г. последовал Указ Сената о беспошлинном провозе и свободной продаже вина, табака, хлебных и мясных припасов и скота в Дербенте, Баку и в крепости Святого Креста . Судя по некоторым известиям первой четверти XVIII в., в частности -исследователя И. Г. Гербера о народах, проживавших вдоль западного берега Каспийского моря, за крепостной стеной Святого Креста имелись торговые заведения, куда приезжали для торговли российские купцы, армяне, горные чеченцы, татары и др. .

В 1735 г. крепость Святой Крест была упразднена, и в том же году основан город Кизляр -как главный административный и торговый центр на Северо-Восточном Кавказе. Среди городов Северного Кавказа Кизляр -один из старейших на Кавказе. Создавая и укрепляя Кизляр, царская администрация рассматривала его как главный форпост на Северном Кавказе. Он занимал в XVIII в. важное стратегическое положение между Северным Кавказом, Дагестаном и Закавказьем. Через Кизляр проходил путь, связывавший Кавказскую Линию с Астраханью; город был военно-административным и важным экономическим центром Северного Кавказа.

Кизляр быстро устанавливает торговые связи с Россией, Закавказьем и Ираном -как посредник между горцами и этими странами. Обычно большая часть негромоздких товаров, предназначенных для Кавказа и Ирана, отправлялась с Нижегородской ярмарки водою до Астрахани, а оттуда -сухим путем через Кизляр, Владикавказ и Тифлис . Кизляр имел тесные торгово-экономические связи с местными дагестанскими и чеченскими ремесленными и торговыми центрами. Среди них выгодное место занимали селения Андреевское (Эндери), Аксаевское (Аксай), Костековское (Костек), Тарковское (Тарки), Брагунское (Брагуны), Девлет-Гиреевское (Новый Юрт).

Оживленная торговля происходила на Северо-Восточном Кавказе между гребенскими казаками, чеченцами и ингушами. Здесь так же, как и на Западном Кавказе, особенно большой спрос со стороны горцев, занимавшихся главным образом скотоводством и земледелием, был на соль, фрукты, овощи, рыбу и холст кустарного производства.

Русские в обмен на эти товары получали от чеченцев и ингушей лошадей, мелкий и крупный рогатый скот, чекмени, бурки, башлыки -но главным образом горские двухколесные арбы и аробные колеса, которых казаки сами не изготовляли, хотя постоянно ощущали в них острую необходимость .

Кроме этих товаров горцы получали от казаков соль, бумажные и шелковые ткани невысокого качества, шелк-сырец, канитель для художественной вышивки, холст, разноцветный сафьян, войлок, посуду и мыло. Казаки и горцы часто встречались на ярмарках, которые устраивались в казачьих станицах, нередко -и в больших горских селах .

Предметами торговли русских были также хлопчатобумажные изделия, холст, железо, из которого горцы изготовляли серпы и косы, а также свинец для пуль. О размерах торговли дают представление прибывшие из Кизляра в Кабарду караваны русских купцов -числом более 100 человек .

В Чечню и Ингушетию поступали через Кизляр товары не только северокавказского производства, но и турецкие, персидские и даже западноевропейские. В одном из документов говорится, что в Шеки приходят товары из Персии и Азербайджана , а из Шеки расходятся товары в Джары, Дагестан, Чечню, в Малую и Большую Кабарду .

Со второй половины XVIII в. большое значение для сближения горских народов с русским населением начинает играть Моздок. Он стал форпостом в центральной части Северного Кавказа, узловым пунктом дорог, связывавших юг России с Грузией.

Приближение русской пограничной линии к Осетии в связи с основанием Моздока еще более способствовало укреплению русско-кавказских отношений. Моздок постепенно превращается в центр политической, экономической и культурной жизни Осетии. Вокруг Моздока и рядом с казачьими станицами отдельные осетинские фамилии образуют свои поселения. В Моздок привозили товары русские купцы, армянские, грузинские, осетинские, кабардинские, чеченские, ингушские и другие торговцы .

В последней четверти XVIII в. Моздок стал крупным торговым центром на Северном Кавказе. Проходившая через город Кавказская дорога способствовала развитию торговли. Она связывала Северный Кавказ через Каспийский водный путь с Астраханью, Нижним Новгородом, Москвой… В Моздоке было много ларьков, магазинов и других торговых предприятий .

С основанием крепости Моздок торгово-экономические связи чеченцев и ингушей еще более расширились. Из специальной "Ведомости" пошлин, представленной в Моздокскую комендантскую канцелярию, видно, что в Моздок из Большой и Малой Кабарды, Чечни и Ингушетии привозились товары для торговли с терскими и гребенскими казаками, русскими переселенцами, торговцами из Грузии и Северного Кавказа.

Однако и здесь, как и в Кизляре, объем торговли с соседними горцами, Россией и Закавказьем ограничивался таможенными запретами властей, чрезмерно высокими пошлинами на предметы торговли для русских поселенцев и казаков.

В XVIII в. в Чечне и Ингушетии происходит расширение культурных связей вайнахов с Россией и народами Северного Кавказа. В Чечне, Ингушетии, Дагестане, Осетии и Кабарде идет процесс образования поселений, в которых совместно проживали многие представители народов Северного Кавказа и России. Этому способствовало массовое переселение чеченцев и ингушей с гор на равнинные земли.

Соседями чеченцев и ингушей издавна были кабардинцы. Культурные связи между ними установились, полагают, еще в XIV веке, когда чеченцы и ингуши в поисках свободных земель стали спускаться к Тереку и Сунже и основали здесь первые вайнахские селения Парчхой и Юрт-аул.

C течением времени в бассейне Терека стали появляться смешанные селения из чеченцев, ингушей, кабардинцев и других народов. Надтеречные бильтоевцы (несколько чеченских сел) называли себя "гIебертой" (кабардинцы) . Чеченцы и ингуши вместе с кабардинцами, кумыками и другими народами жили в деревнях Брагуны (основана в XVI в.), Герменчуке, Шали, Девлетгиреевской, Новом Юрте, расположенных недалеко от станицы Червленной.

В с. Шали преобладало в это время кабардинское население, куда в результате межфеодальной усобицы переселился князь Малой Кабарды вместе с подвластными крестьянами . Часть чеченцев и ингушей проживала в кабардинских селениях -в частности, на земле князей Бековича-Черкасского и Таусултановых, владения которых были расположены между Эльхотовым и реками Курпом и Тереком.

Вместе с ними в селах жили дагестанцы, кабардинцы и осетины. В сел. Пседах проживало 664 чеченца (164 двора). В кабардинских и балкарских деревнях находили приют беглые крепостные крестьяне и кровники из Чечни и Ингушетии. Предки многих кабардинцев и балкарцев -выходцы из Чечни и Ингушетии .

Горцы Дагестана, Кабарды, Балкарии, Чечни и Ингушетии не только не препятствовали расселению на Северном Кавказе беженцев из России, но и выделяли им угодья, помогали обзавестись хозяйством, поддерживали добрососедские отношения. Встречая такой прием, беженцы отказывались возвращаться в пределы Российского государства. "Проходили годы, и русские беженцы осваивались с окружающими условиями. В то время к ним в селения стали спускаться горцы Дагестана, Кабарды, Чечни и Ингушетии" .

Жившие в районе Терека северокавказские народы прекрасно ладили между собой, не притязали на господство одних над другими. "Этот этнический конгломерат не был простым механическим соединением различных этнических элементов, -замечает профессор В. Г. Гаджиев, -а являлся своего рода "интернациональным" союзом людей, находящихся на одинаковом социальном и правовом положении, союзом людей, преследуемых "власть имущими"; они различались по психологическому складу и по языку, но их объединяла общность классовых интересов" .

Северокавказские народы оказали в определенной мере влияние на развитие материальной и духовной культуры русских переселенцев. Терско-гребенские казаки переняли у кавказских народов форму одежды, виды снаряжения и вооружения и многое другое . В свою очередь, русские переселенцы оказывали благотворное влияние на материальную и духовную культуру горцев. Горские народы "усваивали и перенимали в свой быт культуру гребенских казаков. Это усвоение шло в двух направлениях: по линии духовной и, значительно сильнее, по линии материальной культуры" .

Таким образом, в это время между чеченцами, ингушами и соседними северокавказскими народами, а также Россией установились и стали развиваться прочные разносторонние -политические, экономические и культурные связи, способствовавшие укреплению взаимной дружбы, выработке общей культуры, развитию и укреплению межнациональных взаимоотношений.

Литература

1. Боцвадзе Т. Д. Народы Северного Кавказа во взаимоотношениях России с Грузией. -Тбилиси, 1974. -С. 39-40.
2. Бабаев С. К., Кумыков Т. Х. Русско-кабардинские отношения в XVI-XVII вв.: Очерки истории балкарского народа. -Нальчик, 1961. -С. 36-37.
3. Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. -Ч. 1. -СПб, 1868. -С. 21; Сборник сведений о кавказских горцах. -Вып. 2. -Тифлис, 1868. -С. 4.
4. История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 182.
5. ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 1/194. Д. 366. Ч. 4. Л. 1.
6. Вроцкий Н. В. Чечня как хлебный оазис: Сборник сведений с терской области. -Вып. 1 -Владикавказ, 1878. -С. 270.
7. Ахмадов Ш. Б. Экономическое связи чеченцев и ингушей с Россией и народами Северного Кавказа в XVIII веке: Сб. статей "Взаимоотношения народов Чечено-Ингушетии с Россией и народами Кавказа в XVI – начале XX в.". -Грозный, 1981. -С. 71.
8. Фехнер М. В. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке. -М., 1956. -С. 42.
9. Исаева Т. А. К вопросу о занятиях населения Чечено-Ингушетии в XVII веке // Известия ЧИНИИИЯЛ. -Т. 9. -Ч. 3. -Вып. 1. -Грозный, 1974. -С. 53-54.
10. ГААО. Ф. 681. Оп. 6. Д. 26 (1725 г.). Л. 14.
11. ГААО. Ф. 681. Оп. 6. Д. 46 (1725 г.). Л. 18.
12. Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI – 30-е годы XVIII в.). -М., 1973. -С. 292.
13. Фехнер М. В. Указ. соч. -С. 32.
14. Материалы по истории Башкирской АССР. -Т. 1. -1936. -С. 242.
15. Русско-дагестанские отношения (XVII – первая четверть XVIII в.): Документы и материалы. -Махачкала, 1958. -С. 274.
16. Там же. -С. 266.
17. Русско-дагестанские отношения (XVII – первая четверть XVIII в.).
18. Там же. -С. 295.
19. История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв. -М., 1958. -С. 63.
20. Небольсин Г. Статистические записки о внешней торговле России. -Ч. 1. -СПб., 1835. -С. 151.
21. Ахмадов Ш. Б. Указ. соч. -С. 83.
22. Рукописный фонд Института истории Дагестанского филиала АН СССР. Оп. 1. Д. 47. Л. 74.
23. Ахмадов Ш. Б. Указ. соч. -С. 337.
24. Прошение Моздокского поселенного казачьего полка старшин и казаков генералу Ртищеву от 4 февраля 1811 г. АКАК. Т. 5. № 972. С. 873-845.
25. Тотоев Ф. В. Состояние торговли и обмена в Чечне (вторая половина XVIII в.), Известия СОНИИ, История. -Орджоникидзе, 1966. -С. 10.
26. Блиев М. М. Присоединение Северной Осетии к России. -Орджоникидзе, 1969. -С. 57.
27. Калоев Б. А. Из истории Моздока и моздокских осетин. Известия СОНИИ. -Орджоникидзе, 1966. -С. 219.
28. История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 179.
29. История Дагестана. -Т. 1. -М., 1967. -С. 387, История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 179-180.
30. История Кабардино-Балкарской АССР. -Т. 1. -М., 1967. -С. 180.
31. Гаджиев В. Г. Роль России в истории Дагестана. -М., 1965. -С. 94.
32. Тотоев М. С. Взаимоотношения горских народов с первыми русскими переселенцами на Северном Кавказе. Известия СОНИИ. -Т. 12. -Джауджикау, 1948. -С. 141-142; Гаджиев В. Г. Указ. соч. -С. 95.
33. Попко И. Терские казаки со стародавних времен. -СПб., 1880. -С. 41, 113-115.
34. Тотоев М. С. Указ. соч. -С. 151.

Конференция «Научно-творческое наследие Ф.А. Щербины и современность», 2004 г. Краснодар

Период времени с 18 в. до начала 19 в. является весьма важным в истории народов Северного Кавказа. Это была эпоха, наполненная крупными событиями и бурными катаклизмами, круто изменившая дальнейший ход истории данного региона Российского государства.

Северный Кавказ в 18 веке по-прежнему дробился на значительное число самостоятельных или полусамостоятельных политических образований. Большое число таких образований находилось на территории Дагестана. Феодальные владения Дагестана не были этнически однородны.

Они имели довольно развитую систему административного управления. Управление владениями Засулакской Кумыкии, Эндереевским, Аксаевским и Костековским шамхальствами осуществляли князья (бии). В каждом из владений существовал совет князей, во главе которого был старший князь. При старших князьях находилась дружина. Для разбора тяжб совет назначал судей, которые разбирали уголовные дела по адату. Все гражданские дела по шариату разбирали представители местного мусульманского духовенства. Для исполнения различного рода распоряжений при совете князей имелись бегуалы. Верховным правителем в Тарковском владении являлся шамхал. Однако для решения важных вопросов он созывал совещание из наиболее влиятельных феодалов, живших в его владениях. Отдельными отраслями управления ведали "визири". Местное управление находилось в руках сельских старшин. Суд вершили представители мусульманского духовенства - кадии, которые руководствовались при решении дел шариатом. Полицейские обязанности выполняли тургаки, а отчасти и чауши, в обязанности которых входило доводить до сведения населения постановления шамхала и его чиновников. Вооруженные силы шамхала состояли из отрядов нукеров, которые несли постоянную военную, административную и полицейскую службу. В военное время шамхал производил мобилизацию всего взрослого мужского населения, способного носить оружие.

Внутри шамхальства сохранялись еще отдельные феодальные уделы - бийликства. Таких уделов в 18 веке насчитывалось четыре: Буйнакский, Эрпелинский, Карабудахкентский, Баматулинский. Владетель Буйнака считался наследником шамхала и носил титул крым-шаха. Большим политическим влиянием в Дагестане пользовался Кайтагский уцмий. Его владения делились на две части: Верхний Кайтаг(горная часть) и Нижний Кайтаг (низменная прикаспийская часть уцмийства).

В административном отношении уцмийство делилось на магалы и бекства. Каждый магал, по существу, являлся самостоятельным союзом общин. Магалы располагались в Верхнем Кайтаге. Их всего было восемь. В Нижнем Кайтаге общинные отношения уже не сохранились, вся земля здесь принадлежала бекам, в руках которых находилось и все административное управление, тогда как в Верхнем Кайтаге земли находились в руках общины и ее представители управляли административными делами.

Довольно своеобразно управлялся Табасаран, где находились два самостоятельных феодальных владения; во главе одного из них стоял майсум, а во главе другого - кадий. В свою очередь каждое из этих владений делилось на две части: на так называемую райятскую и узденскую. В райятском Табасаране вся власть находилась в руках беков. В узденских селениях административное управление осуществляли старшины - кевхи совместно с местным мусульманским духовенством. Административный аппарат, находившийся в непосредственном ведении майсума и кадия, был очень несложен. Он состоял из нукеров, которые в мирное время выполняли полицейские функции, а в военное время составляли дружину майсума или кадия. Кроме этого сравнительно небольшого числа служилых людей, в Табасаране не было никаких чиновников.

Более сложным было управление в Казикумухском ханстве, которое в 18 веке принадлежало к числу наиболее крупных феодальных владений Дагестана. В административном отношении ханство было разделено на 10 округов. Помощниками хана по управлению являлись визири. Полицейские функции выполняли нукеры, состоявшие в основном из рабов хана. Они ее составляли и его военную дружину. Непосредственное управление селениями находилось в руках старшин, кадиев. Присоединенными к ханству территориями управляли или родственники хана, или же наиболее отличившиеся беки.

В 18 веке большое значение в Дагестане приобрели аварские ханы. Занимая центральное положение в нагорном Дагестане, они оказывали большое давление на соседние "вольные общества", за счет которых значительно расширили свою территорию.

В 18 веке большая часть аварских, даргинских и лезгинских союзов сельских общин подпала в той или иной степени под власть соседних кумыкских, аварских и казикумухских владетелей. Другие сохраняли свою независимость, часто номинально и ненадолго.

В "вольных обществах" управление находилось в руках сельских старшин. В ряде общин должность являлась уже наследственной. Также могли избираться старшины, однако, как правило, из числа наиболее богатых и влиятельных лиц. Судебная власть в этих областях находилась в руках духовенства, что давало ему возможность приобретать большое политическое влияние и обогащаться за счет тяжущихся. Некоторые "вольные общества" Дагестана объединились в крупные политические союзы, которые по - своему значения не уступали феодальным владениям (Акуша-Дарго). Управление союзом осуществлял кадий, в руках которого сосредотачивалась духовная, светская и военная власть. По своему значению он был самым влиятельным владетелем Дагестана.

Политический строй Чечни и Ингушетии в 18 веке характеризовался крайней раздробленностью и наличием многих независимых друг от друга обществ (горная Ичкерия, Мичик, Цонтарой, Качкалыковское общество, Майста, Мереджи, Галашка, Дубан и др.).

Разобщенность более всего царила в горной зоне, где формой объединения тайпов были союзы или ассоциации (тухкумы, джамааты и т.д.). Это территориальные объединения Чеберлой, Шатой-Шубуты, Нохчимахкой, Фяппи и т.д. Существовали тайпы, не входившие в тухкумы и жившие самостоятельно: Майстой, Садой, Пешхой и др. Все это определяло чрезвычайную дробность населения и служило серьезным препятствием к внутреннему преодолению исконной политической дробности.

Выходя на плоскость, чеченцы и ингуши в целом сохраняли традиционную форму старшинского управления, приобретавшего в условиях смешанных многотайповых общин характер советов "выборных стариков", опиравшихся якобы на мнение "советов всех стариков и молодых людей".

Однако на равнинах преобладающая часть вайнахских переселенцев с гор попадала в сферу владений кумыкских и кабардинских князей, но их власть над ними была относительна. Этому был причиной зыбкий политический климат раннефеодальных образований с обостренной в них внутриполитической борьбой, последствия которой пагубно сказывались на статусе иноплеменных князей.

В связи с резкой активизацией этнополитических и экономических процессов, обусловленной переселением на равнину, с середины 18 века заметны тенденции к политической консолидации некоторых частей вайнахского населения. Формы и способы этого были различны.

Именно в 18 веке, судя по имеющимся данным, возрастает роль мехкелов ("советов страны")- совещаний старшинско-мусульманской верхушки разных обществ с целью выработки единой политики. Знаменательно, что места общих ингушских, карабулакских и чеченских сходок переносятся теперь в равнинные районы.

К началу 70-х годов 18 века оформляется некоторое политическое единство ингушей. Основой его было стремление обезопасить себя от происков соседних феодалов.

Но в характерных условиях Чечни и Ингушетии предпосылки для создания сколько-нибудь прочных политических объединений отсутствовали. Центростремительные силы были слабы, а устойчивые центробежные устремления предопределяли политическую раздробленность Чечни и Ингушетии на исторической арене 18 века.

Эта ситуация была характерна и для всей остальной территории Северного Кавказа. Она была обусловлена общим уровнем социально-экономического развития страны, которое еще не создало условия для образования централизованных феодальных государств. Более того, в районах, где развитие феодальных отношений сделало наибольшие успехи, обособленность проявлялась с особой остротой и приносила бедствия народным массам из-за непрерывных феодальных междоусобиц. Так было, например, у адыгов. Даже в Кабарде, где феодальные отношения были наиболее развиты, отсутствовала централизация политической власти. Сохранившийся в 18 веке обычай выбора старшего князя не мог предотвратить княжеские междоусобицы и объединить эту адыгскую область в единое целое. Кабарда в первой половине 18 века делилась между пятью княжескими фамилиями, каждая из которых имела свое самостоятельное владение, во главе которого стоял свой старший князь. Во второй половине 18 века число уделов увеличилось до шести. Таким образом, феодальное дробление Кабарды продолжалось, хотя вся Кабарда по-прежнему находилась во власти князей, родоначальником которых был Инал. Это фамильное родство кабардинских князей находило свое выражение в избираемом ими пожизненно старшем князе всей Кабарды. Однак, власть этого князя была в значительной мере номинальной, и старшие князья отдельных уделов нередко с ней не считались.

Феодальные междоусобицы в Большой Кабарде привели к тому, что здесь во втором десятилетии 18 века образовались две феодальные группировки, враждовавшие между собой на протяжении всего столетия. В русских источниках эти группировки именовались Баксанской и Кашкатаусской партиями. В Баксанскую партию входили князья Атажукины и Мисостовы, в Кашкатаусскую - князья Джамбулатовы (позднее Кайтукины и Бекмурзины). Феодалы обеих группировок вели ожесточенную борьбу за власть, за земли и подданных. Обычно перевес в этой области бывал на стороне Баксанской партии как более сильной. Нередко во время своих междоусобиц кабардинские князья обращались за помощью к соседним феодальным владетелям и крымскому хану, что делало их столкновения еще более кровавыми и опустошительными.

Типы политических организаций у народов Северного Кавказа зависели от уровня социально-экономического развития, характера общественных отношений. Наиболее развитыми феодальные отношения и соответствующие им политические организации были в Дагестане.

В начале 19 века здесь было более 10 феодальных владений и несколько десятков союзов сельских общин. На северо-восточной равнине Дагестана, в так называемой Засулакской Кумыкии имелись владения Эндереевское, Аксаевское, Костековское. Каждое из них имело частного пристава и старшего князя. Во главе всех трех административных единиц стоял главный кумыкский пристав. К югу от р. Сулак до речки Орсай-булак располагалось шамхальство Тарковское с уделами (бейликствами) Буйнакским, Карабудахкентским, Эрпелинским, Баматулинским, Казанищенским.

Центральную и значительную часть Южного Дагестана в начале 19 века занимало Кюра-Казикумухское ханство. В 1812 году кавказская администрация в Южном Дагестане образовала Кюринское ханство, объединявшее территорию кюринской плоскости, Курахское, Кошанское, Агульское и Ричинское сельские общества. В 1839 году волей кавказской администрации были образованы два ханства - Кюринское и Казикухумское.

В самом начале 19 века Аварское ханство окончательно вошло в состав России. Административно Авария делилась на бекства - бейликства (шамхальство Тарковское), магалы - уцмийство Кайтага, Табасаран и др. Кроме этого было четыре военных округа: Кувал, Кид, Киль, Каралал. Ближайшими помощниками владетелей Дагестана были визири. Как главы мусульманского духовенства кадии играли во владениях важную роль. Только в руках одного из владетелей Табасаранского кадия была сосредоточена духовная и светская власть. Исполнителями воли владетелей были нукеры - дружинники. Публичную власть на местах осуществляли старшины: чухби, адил-заби (блюстители порядка) - в Аварии, куначу- в Казикумухском ханстве, карты - в уцмийстве и т.д. Полицейские функции исполняли мангуши, эм, чауши - в Аварии, тургаки - в уцмийстве, нукеры - в Казикумухе, Табасаране и других местах.



Говоря о народах России XVIII века, прежде всего стоит упомянуть такой социально-географический процесс, как объединение западной и восточной Карелии, происходивший параллельно с начавшейся Северной войной (1700 1721) .

Народы Карелии

На образовавшихся территориях имело место русское влияние в устной речи, одежде, традициях карел и вепсов. Вместе с существовавшими предприятиями в Карелии строились новые: медеплавильные, купоросные, пушечный завод, а также верфь для строения судов в Лодейном Поле и проч. Собственниками выступали как казна, так и частники (включая и крестьян).

Народы Коми

В отличие от карел другой северный народ коми сохранил свой язык, несмотря на сильное влияние русских. Изменения же здесь произошли в связи с перенесением центра коми-края из Яренска в Усть-Сысольск (Сыктывкар): все больше проявлялось случаев отходничества крестьян на заводы, соляные промыслы и проч. А в деревнях те, кто побогаче, покупали землю и нанимали односельчан.

Народы Поволжья

В Поволжье происходила следующая ситуация: в первой четверти XVIII столетия здесь проживали примерно в одинаковом соотношении русские и нерусские народы. На восток (в Приуралье и Заволжье) постепенно стали продвигаться мордва, мари, чуваши, татары, которые смешивались между собой и с русскими.

Но в то же время численность русских росла и уже в 60-е гг. составляла около 70% населения. На территориях Поволжья вместе с земледелием и скотоводством развивалось отходничество в кожевенные, мыловаренные, салотопенные, свечные, красильные промыслы, а также торговля.

Но был и ряд проблем: «ясачные люди» - плательщики подати беднели от растущих платежей и обезземеливания. Но следует сказать, что налоги и сборы с русских, проживавших на той же территории, были значительно больше. В республике Башкирия проживали как башкиры, так и другие народы: русские, татары, чуваши, мари, удмурты и проч.

Здесь занимались скотоводством и земледелием, различными промыслами (изготовлением кожаных, металлических и др. изделий), работали на уральских заводах. На протяжении XVIII века русское влияние также усиливалось и на Кавказе. Наибольший упор делался в сторону расширения связей с Кабардой, народ которой был наиболее многочисленным и сильным из всех относящихся к адыгам.

Социальные отношения были феодальными, существовала раздробленность, распри, войны, что вынуждало жителей к переселению и приводило к набегам воинственных соседей. Русские также проживали на Кавказе, но только на Севере. Среди них были казаки и старообрядцы (по реке Куме).

Народы Кавказа

В XVIII веке на реку Сулак, в город Кизляр, переселили около тысячи донских казаков. Северный Кавказ являлся и ссылкой для провинившихся солдат. Территория Кавказа всегда была местом преткновения интересов Турции, Персии, России, и поэтому Кабарда периодически выходила из российского подданства.

В ходе русско-турецкой войны был заключен Мирный договор 1774 года, который определил присоединение Кабарды к России. С конца 1783 года граница двух государств стала проходить по Кубани. В том же году Восточная Грузия благодаря Георгиевскому трактату оказалась под протекторатом России.

Помимо этого, закреплялись за Россией правый берег Кубани и Тамань, куда было переселено Черноморское казачье войско для защиты новых владений. Таким образом, было положен начало русской колонизации Северного Кавказа, которая включала в себя строительство городских, крепостных и пограничных сооружений, освоение земель, переселение крепостных, а также вольная крестьянская и казачья колонизация.

Заселение Сибири

В XVIII столетии продолжается заселение территорий Сибири и продвижение на Чукотку, Курилы и вглубь Камчатки. Этому способствовала и организация экспедиций, например, обследование северо-востока азиатского материка В. Берингом и А. Чириковым (1728 1741).

Кроме того, русские владения пополнялись такими землями, как южная Сибирь, все больше расширяясь и приближаясь к западу Монголии. Помимо происходивших процессов имело место и вольная колонизация, получившая распространение благодаря развитию горных промыслов, а также беглому народу.

Местные жители (ительмены, чукчи, коряки, нивхи, айны и другие) имелимели первобытный строй, отдельные народы (ханты, манси, якуты, буряты) отличались патриархально-феодальным строем. Происходило взаимное обогащение культур русских и коренных жителей.

А к концу XVIII столетия национальный состав Сибири был преимущественно представлен русскими (81%). Появляется местная интеллигенция. Таким образом мы, видим, что одновременно происходили и ассимиляция народов, и сохранение самобытности культур.

Нужна помощь в учебе?

Предыдущая тема: Повседневный быт россиян в XVIII веке: быт дворян и крестьян
Следующая тема:   Российская империя на рубеже XVIII-XIX веков: Павел I, реформы, указы

Северный Кавказ. Положение в XVI-XVIII вв.

В XVI в. ориентация на Россию стала пробивать себе дорогу почти у всех народов Кавказа. Однако на Северном Кавказе это чувствовалось острее. Отношение к Москве здесь стало вопросом практической повседневной политики после присоединения к Московскому государству Казанского (в 1552 г.) и Астраханского (в 1556 г.) ханств, вследствие чего территория, контролируемая русскими властями, вплотную подошла к землям северокавказских народов. В новом раскладе сил северокавказского ареала гораздо более существенную роль, чем раньше, стал играть «русский фактор», да и в военно-политических планах Москвы, особенно касавшихся Крымского ханства и его сюзеренов в Стамбуле, Северный Кавказ выдвинулся на самое важное место. Свидетельство тому - первые русские крепости, возведенные в регионе русскими казаками на реке Терек в XVI в. (начиная с города Терки). Тогда же началось налаживание не только торговых, но и политических связей северокавказцев с Россией.

В 1558 г. черкесский (кабардинский) князь Темрюк прислал в Москву двух своих сыновей - Булгоруко и Салтанкула. Последний вскоре крестился, породнился с царем (женившись на родственнице царицы) и стал одним из ближайших советников Ивана Грозного под именем Михаила Черкасского. После смерти царицы Анастасии Иван Грозный женился в 1561 г. на сестре Михаила, Марии Темрюковне, что еще более усилило влияние черкесской родни царя. По мнению некоторых историков, именно под влиянием черкесов царь ввел на Руси опричнину, противопоставив ее «земщине» подобно такому же делению государства на «хассе» (особый, дворцовый) и «дивани» (т. е. принадлежащий «диван аль-Мамалик», т. е. совету земель) во многих государствах Востока, прежде всего в Османской империи и Иране. О порядках в этих государствах черкесы и другие кавказцы были хорошо осведомлены. Более того, есть предположение, что во многом у опричников (одним из командиров которых стал сам Михаил Черкасский) было сходство с «нукерами» - привилегированными дружинниками многих северокавказских властителей. Впрочем, о сущности опричнины существуют и другие точки зрения.

На черкесское и вообще восточное происхождение опричнины и всего, что с ней было связано, косвенно указывает и ее конец: бывший тесть царя Темрюк (Мария Темрюковна к тому времени умерла) и его черкесы будто бы примкнули к разорительному походу крымского хана на Москву в 1571 г., вследствие чего царь по ложному подозрению казнил Михаила Черкасского и изгнал черкесов и татар из своего окружения, одновременно запретив само слово «опричнина». То было трудное для царя время - против него взбунтовались мусульмане Поволжья, а ранее союзная Ногайская Орда примкнула к крымцам. Но, пережив поражение, разгром столицы и еще 36 городов, гибель десятков тысяч и угон в плен сотен тысяч людей, царь все же на деле сохранил многое из опричнины, в частности - набранный из опричников особый полк «стремянных стрельцов» и особый фонд дворцовых земель, отобранных опричниками у боярской знати.

Черкесы были не единственными северокавказцами, наладившими в XVI в. политические связи с Москвой. Еще при Василии ПI (1505-1533) московский государь получил у мусульман особое наименование «Ак Падишах» (Белый царь), что было прямо связано с признанием мусульманами преемственности его власти от таковой золотоордынских ханов, называвших свое государство «Ак Орда» (Белая Орда). Это признавали многие ранее подвластные золотоордынцам правители, в частности ногайские князья, называвшие Ивана Грозного «счастливым государем, ведущим свой род прямо от великого Чингиза» (что было неверно). Тем не менее, в XVI в. в Москву приезжали послы от адыгов, кабардинцев, ингушей и владетелей Дагестана, искавшие в Москве помощи и покровительства, а иногда - даже просившие принять их в российское подданство. Известно, что в XVI в. часть чеченцев (галгаев-Цев, нынешних аккинцев) были христианами, как и многие кабардинцы. В 1658 г. представители двух вайнахских тейпов (кланов) тушинов и шатоевцев принесли присягу на подданство России в одном из соборов Кремля в Москве, т. е. они были христианами.

Однако такие случаи были все же редки. И даже когда представители Северного Кавказа вступали в русское подданство, это вовсе не означало распространения на них административной власти и законов России. Вернее было бы говорить о том, что Северокавказские правители становились в этом случае чисто формальными вассалами царя, а точнее - его союзниками, причем - не очень постоянными. Их ориентация на Москву оказывалась весьма шаткой и могла измениться в зависимости от ситуации в России (переживавшей, в частности, «Смутное время» в начале XVII в.) или от исхода османо-иранских войн, которые во многом велись именно за влияние на Кавказе.

Сила воздействия извне (до XV в. византийцев и генуэзцев, с XVI в. - османов, иранцев и русских) была особенно заметна на Северном Кавказе, где политическая раздробленность, этническая чересполосица, обилие племен, конфессий, группировок, государственных образований и мелких властителей создавали весьма запутанную и постоянно менявшуюся картину. Оказавшийся в XIII в. здесь доминиканский монах Юлиан писал, что типичной ситуацией у аланов является «постоянная война князя с князем, местечка с местечком», что даже на работу в поле люди отправляются вооруженными, ибо «не могут выходить в безопасности из своих местечек небольшими группами за чем бы то ни было». Это привычное состояние «войны всех против всех» сохранялось на Северном Кавказе и в дальнейшем, ибо социальные отношения в основном регулировались обычным правом (адатом) внутри каждого племени (и то не всегда), но почти отсутствовали сколько-нибудь четкие правила урегулирования межплеменных, межродовых, межгрупповых споров, разногласий и противоречий. Постепенно проникавший сюда с VII в. ислам, сильно повлияв на быт и культуру воспринявших его народов, в гораздо меньшей мере воздействовал на политические и социальные отношения, во многом остававшиеся в сфере воздействия адата. Вследствие этого правовая ситуация менялась мало и крайне медленно, тем более что патриархально-общинный строй и родоплеменная структура отличались исключительной устойчивостью. Это и определяло сохранение политической дробности и пестроты северокавказских народов.

К XVII-XVIII вв. на эту дробность и пестроту стало накладываться постоянное приближение к региону границ Русского государства и постепенное заселение примыкающих к Предкавказью областей русскими и украинскими переселенцами, а также - пришлыми калмыками, ногайцами и другими подданными России. Среди них особой привилегированностью и активностью выделялись донские и Гребенские казаки. Сюда же стали переселяться государственные крестьяне, ремесленники и чиновники из разных губерний России, и это способствовало развитию земледелия, скотоводства и различных промыслов в регионе.

Особо следует остановиться на роли казачества, которое возникло еще в период Золотой Орды и представляло собой особый вариант русского и украинского этносов с обычаями, чертами быта и одежды, заимствованными (в том числе - благодаря смешанным бракам) у других народов, ранее занимавших южные степи. Среди них немало было и выходцев с Кавказа, которых вплоть до XVIII в. на Украине называли «черкасами» и существовал даже город Черкасы, от которого и произошло название выстроенной в XVI в. столицы донских казаков - Новочеркасска. Термин «черкасы», конечно, был собирательным. По некоторым данным, он пошел от чеченцев, владевших в средние века частью Ногайской степи до острова Чечень на Каспийском море. Часть из них, крестившись после 1557 г., т. е. после принятия частью ногайцев русского подданства, положила начало терскому казачеству, которое в начале XVII в. насчитывало 160 семей в крепости Терки на Тереке. В дальнейшем они смешались с беглецами из России и были расселены в 1712 г. в пяти станицах, составив основу терско-гребенского казачества.

Исламизация Чечни в XVII в. воздвигла барьер между ранее мирно сосуществовавшими казаками и чеченцами. Часть последних (гуноевцы), преследуемая жестоким шейхом Барсаном, убивавшим христиан, ушла на север. Но даже в XIX в. гуноевцы - казаки ездили в горы, а гуноевцы-чеченцы в казачьи станицы. Русские, постоянно пополнявшие ряды казачества, всегда определяли главное в его облике - русскоязычие и православие. Но наряду с этим в состав терцев, гребенцов и Сунженских казаков (переселенных на реку Сунжу части терцев) входили также пришельцы калмыцкого, осетинского и ногайского происхождения. Они во многом позаимствовали (в основных чертах) тип и внутреннее убранство домов, одежду (бурку, бешмет, черкеску), оружие у выходцев с Кавказа, особенно из Чечни (из тейпов гуной и варандой). Более того, многие из них знали язык чеченцев, их танцы, манеру пения, горский этикет.

Постоянный контакт, взаимодействие и взаимовлияние, наблюдавшееся между казаками и горцами, определили и важную роль казаков в сложной борьбе на Северном Кавказе, с конца XVI в. находившегося под властью ханов Крыма. Россия стремилась вытеснить крымцев, османов и иранцев из региона, опираясь на казаков и используя освободительные настроения кавказцев, а также - их давние и многообразные связи с Россией.

Однако эти связи не всегда срабатывали. В частности, наметившееся оживление связей чеченцев, ингушей и народов Дагестана с Россией после того, как на Кавказе побывал после персидского похода 1722 г. Петр I, сопровождалось строительством крепостей, таких как Кизляр в 1735 г., Моздок в 1763 г., новых форпостов и казачьих станиц. Само по себе увеличение численности местного русского населения неоднозначно встречалось горцами, интересы которых ущемлялись тем, что пришельцы в административном и хозяйственном отношении осваивали земли, ранее либо фактически принадлежавшие горцам, либо ими использовавшиеся (причем, как правило, не под пашни, а под выпас скота). Еще больше задевались интересы местных старожилов раздачей земель помещикам, в том числе горским князьям, многие из которых ранее не имели крупных владений и не пользовались над соотечественниками такой властью, каковую получали из рук российской администрации.

Все эти поводы для недовольства постепенно накапливались и множились. Их удавалось как-то нейтрализовать только тогда, когда к ним не добавлялись какие-либо дополнительные мотивы военного, национального или религиозного противостояния. Но, разумеется, как правило, такие мотивы всегда находились.

Одним из наиболее крупных народов региона были осетины. - прямые потомки аланов, когда-то занимавших огромную территорию от Крыма до Урала и даже доходивших до Иберийского полуострова на западе Европы. Называемые в Древней Руси «ясами», они создали свою государственность и высокую культуру, которые пришли в упадок после монголо-татарского нашествия XIII в. Аланы после этого были вытеснены с равнин Предкавказья в горы, где сыграли значительную роль в этногенезе ряда народов Северного Кавказа, но прежде всего осетин, формирование которых происходило в XV-XVIII вв. на северных и южных склонах Центрального Кавказа. Среди них с XVII в. распространялся ислам, но большинство исповедовало (с VII в.) христианство. Характерно, что осетины, как и некоторые другие народы Кавказа (например, абхазы), наряду с христианством и исламом неофициально соблюдали некоторые обряды язычества, сохранявшие свое значение в этнической самоидентификации народа.

Северные осетины были теснее связаны с соседними народами Северного Кавказа, в частности - с кабардинцами, южные - с Грузией, судьбу которой они разделяли с XVII в. Не имея единой государственности, Осетия делилась на ряд самостоятельных обществ с особой организацией. Христианская по преимуществу Северная Осетия одной из первых среди северокавказских областей присоединилась добровольно к России в результате русско-осетинских переговоров 1774 г. Это дало возможность начать строительство дороги через Кавказский хребет, открывшей прямой путь с Северного Кавказа в Закавказье. Впоследствии она была названа Военно-Грузинской. В 1784 г. у входа в ущелье в начале этой дороги была основана крепость Владикавказ, впоследствии - столица Северной Осетии.

Многочисленны были соседствовавшие с осетинами адыги. Это была группа родственных по происхождению и языку племен, издавна называвших себя «адыге», но европейцам и славянам, а также - на Востоке, известных под именем «черкесов». Они всегда обитали в Причерноморьи, на Кубани и на западе Северного Кавказа. Древней Руси они были известны как «Касоги». В XIII-XIV вв. они распространились и на восточную часть Северного Кавказа, где некоторые из них, смешавшись с аланами, образовали кабардинскую народность, а остальные - адыгейскую. Но эта народность возникла постепенно, путем смешения и слияния прежде всего племен западных адыгов, располагавшихся в Причерноморье, в том числе южнее Кавказского хребта (до района современного города Сочи), где обитало племя убыхов, и в Прикубаньи.

Убыхи этнически и территориально занимали как бы промежуточное положение между абхазами и остальными адыгами. Основу же адыгов (и будущих адыгейцев) составили племена шапсугов, абадзехов, натухайцев, темиргоевцев, бжедухов, бесленеевцев и других. Племенное деление у адыгов изживалось медленно, полностью сохраняясь вплоть до конца XIX в. и даже в XX в., напоминая о себе родовыми пережитками, общинными обычаями и остатками диалектов. Часть адыгов, впоследствии (после 1917 г.) названная «черкесами», расселилась в Прикубанье и смешалась с переселившимися туда кабардинцами. Постоянным фактором их жизни стали также постоянные контакты, взаимодействие и взаимовлияние с другими народами, в частности с переселившимися сюда в XVI в. из Абхазии абазинами, а в XVII в. - ногайцами из Приазовья и Поволжья, но особенно - с более многочисленными тюркоязычными карачаевцами, сформировавшимися в XIII-XIV вв. на базе смешения (и тюркизации) местных горцев, в том числе аланов и других, с кипчаками.

Особую часть адыгов составили обитавшие с древнейших времен на северо-западе Кавказа абазины и абхазы (самоназвание «апсуа»), говорящие на языках абхазо-адыгской группы кавказской языковой семьи. При этом абхазы периодически то образовывали собственные княжества и даже государства (Абхазское царство в VIII-X вв.), то входили в состав других государств - Колхиды, Понта, Византии, Грузии. В XV-XVI вв. Абхазия совместно с Мегрелией и Гурией входила в состав княжества Сабедиано, затем на рубеже XVI- XVII вв. стала опять самостоятельной, но вскоре попала под власть османов. Византийское влияние в Абхазии выразилось в распространении в ней православия с VI в., османское - в исламизации многих абхазов, начиная с XV в. Впрочем, для абхазов всегда был характерен религиозный синкретизм, при котором и православие, и ислам сочетались с традиционными обрядами, обычаями и древними верованиями языческого характера, которые всегда воспринимались как своеобразная основа этнокультуры и этнической самоидентификации абхазов («апсуарство»). Вместе с тем тысячелетние контакты с племенами и народностями западной Грузии сильно сказались на антропологическом облике, особенностях быта и культуры абхазов, что придавало им определенную специфику, отличавшую от прочих адыгов.

Всегда значительное место на Северном Кавказе занимали вайнахи - родственные друг другу чеченцы и ингуши. Они жили тейпами (или тайпами), т. е. большими родовыми кланами - землячествами, в которые иногда допускались, с общего согласия, помимо кровных родственников, также соседи и земляки, доказавшие свои высокие нравственные качества. Тейп (от арабского «таифа», т. е. корпорация, сообщество), делясь на семейные и фракционные группы, был чем-то вроде племени или большого рода-общины, насчитывавшего от нескольких сот до нескольких тысяч человек. Все члены тейпа должны были повиноваться его главе (или совету старейшин в больших тейпах), поддерживать и защищать друг друга, заботиться о славе и чести тейпа, его процветании. Враждуя иногда между собой, тейпы, тем не менее, никогда не раскалывали единства Чечни. Вайнахское общество было проникнуто духом равенства, еще в XV в. оно избавилось от какой-либо знати. Та же система отношений наблюдалась у части адыгов и осетин. У них считалось: «Быть удальцом в горах значит быть аристократом». Поэтому элита чеченцев и ингушей состояла из военных предводителей и религиозных деятелей.

Помимо Чечни, чеченцы проживали также в Дагестане, который в свою очередь, населяло более 30 народов. Среди них наиболее крупными были аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы, Табасараны, Рутульцы, агулы, таты, т. е. горские евреи, и другие. Ввиду крайней этнической пестроты, неразвитости феодальных отношений и длительного сохранения в относительной замкнутости патриархально-родовых и общинных структур большую роль в Дагестане играл ислам, привнесенный сюда арабами еще в VII в., а также арабо-исламская культура, общая для всех мусульманских народов. Арабский язык с давних времен выполнял фактически роль не только языка религии и шариата (мусульманского законодательства), но и общелитературного языка, на котором примерно с X в. создавались поэтические, философские, исторические, научные и художественные произведения местных авторов. Грамотные люди всех этносов Дагестана общались между собой на арабском языке. В отдельные периоды (например, политического господства золотоордынских или иранских правителей) те же Функции выполняли тюркский или персидский языки. Но доминирующего положения арабского языка они поколебать не могли. Более того, в XVII в. начинается период «двуязычия», когда авторы начинают писать одновременно на арабском и родном языке.

В Дагестане, как и на всем Северном Кавказе, определенную роль играли также тюркоязычные народы: кумыки, ногайцы и азербайджанцы, в ареале расселения адыгов - балкарцы и карачаевцы. В основном они сформировались в результате смешения местных автохтонов с появившимися на Кавказе еще в XI в. кипчаками, а также последующими миграциями тюрко-татарских племен, приходивших на Кавказ вместе с монголами, золотоордынскими армиями Узбека и Тохтамыша, а также вместе с войсками среднеазиатского завоевателя Тимура. Некоторые пришли еще позже (ногайцы - в XVI в. с севера, азербайджанцы чуть раньше - с юга). Их появление еще больше осложнило межэтнические противоречия, добавив к ним соответствующие исторические претензии, поскольку в большинстве случаев тюрки появлялись либо как завоеватели, либо вместе с завоевателями. Нельзя не учитывать и роль «тюркского фактора» в османо-иранской борьбе за Северный Кавказ.

Тем не менее, Дагестан и Чечня, имевшие существенные различия, прежде всего по уровню средневековой культуры и религиозной сплоченности, социальной и политической организации, к XVII в. имели важную общую черту - проникновение ислама в общественно-политическую жизнь и усиление его объединяющей роли. Это тем более удивительно, так как Дагестан, познакомившийся с исламом еще в VII в., завершил процесс полной исламизации к XV в., а Чечня вступила в этот процесс только во второй половине XVI в. Однако и в Дагестане, и в Чечне ислам распространялся преимущественно в форме суфизма («тасаввуф»), т.е. мистического движения суфиев (от арабского «суф» - шерсть, ибо первые суфии еще в X-XI вв. носили плащи из грубой шерсти). Это были религиозные аскеты-подвижники, с XII-XIII вв. объединявшиеся по всему миру ислама в особые братства - «тарикаты» (т. е. «путь», подразумевая правильный путь поиска истины). Эти братства имели свои центры, каждый из которых был одновременно крепостью и комплексом мавзолея святого дервиша - объекта поклонения приверженцев братства, странноприимного дома, мечети, школы и хранилища рукописей.

В этих центрах (а иногда и вне их) «муршиды» (наставники), обычно именовавшиеся «шейх» («старец» по-арабски) или «устаз» (учитель), обучали и воспитывали «муридов» (послушников). «Муршиды» должны были быть образованными, великодушными и щедрыми, ничего не брать у своих учеников и быть для них примером во всем. Послушники (на Кавказе их называли «мюриды») должны были покоряться воле наставника, были правдивыми, надежными и отважными. С XI в. действовало правило, согласно которому мюрид в своих отношениях с наставником, «отказавшись от своей воли, должен быть... подобен трупу в руках обмывателя трупов, который вертит им как хочет». Это положение в сочетании с традиционной воинственностью горцев, практически находившихся в постоянном состоянии если не войны, то конфликта или вражды с соседями, делало из кавказских последователей суфизма идеальную армию с железной дисциплиной и высоким боевым духом, основанным, помимо горских традиций, и на внушаемой им религиозной морали. Исполнение различных суфийских обрядов («зикр» - коллективные напевы с регламентированными позами и движениями, «самаат» - мистические радения с распеванием стихов Корана, «таваф» - ритуальные кружения во время танцев) закрепляло сплоченность суфиев. В дальнейшем эти обряды, особенно у чеченцев, воспринимались даже не как религиозная, а как местная национальная традиция. Разные братства по-разному относились к тем или иным обрядам. Например, эратство Кадирийя (и сейчас влиятельное в Чечне) предписывало радения, а братство Накшбандийя (ныне доминирующее в Дагестане, но до середины XIX в. преобладавшее и в Чечне) х отрицало.

На Кавказе, помимо этих двух братств, действовало еще и братство Шазилийя. Но реально значение имели ветви всех этих братств в той или иной местности. Иногда они распадались, если возглавлявший определенную ветвь («вирд») шейх умирал, не передав своему преемнику «иджазу», т. е. право на наставничество. Но бывали случаи, когда один и тот же человек получал «иджазу» сразу от шейхов двух или даже грех братств. Это свидетельствовало как о незначительности идейно-обрядовых расхождений между братствами, так и о приоритете не религиозно-догматического, а скорее традиционно-кланового (или племенного) и личностного подхода кавказцев к этой проблеме. Это способствовало переплетению структур религиозных братств с родоплеменными, слиянию функций религиозных и политических, наделению того или иного духовного или кланового авторитета всей полнотой власти в соответствии с традициями ислама, не знающего разделения религиозного и светского начал. И, естественно, всякий авторитетный вождь северокавказских горцев, получивший такую власть, стремился быть независимым от любой внешней силы, будь то Иран, Османская империя или Россия.

Открыть в полном размере

Вайнахи (чеченцы), ингуши и осетины к 18 веку

Если в землях Дагестана, Кабарды, Закубанья обнаруживались следы социальной стратификации, то на территории современной Чечни и Ингушетии эти процессы практически не имели места. Ареал расселения предков вайнахов вначале занимал крайне ограниченное пространство, лишь горную часть современной Чечни, так называемые “Черные горы ” или Ичкерию .

Находясь исключительно на родовой стадии развития, не обладая большими материальными богатствами, предки вайнахов практически не оказали влияния на истори региона в средние века. Так в период татарско-турецкой и иранской агрессии объектами экспансии становились Дагестан, Кабарда и Закубанье, то есть наиболее развитые регионы.

Предки же вайнахов в силу малочисленности и слабости практически не фигурировали в этих событиях. Лишь с конца 17 века из гор и ущелий они они начинают выселяться на плоскость в междуречье Сунжи и Терека. Их занятия сводились к скотоводству, охоте и различным промыслам. Даже поселившись на равнине чеченцы долгое время не занимались земледелием, употребляя в пищу вместо хлеба творог и сыр. Понятно, почему другие вайнахские общества стали называть их “сыроедами” (нахчи – сыр).

Заняв равнины между Сунжи и Тереком чеченцы первоначально попали в зависимость к более сильным соседям: на западе – к кабардинским пши , на востоке – к кумыкским биям и аварским нуцалам . Каждый из народов стал именовать их на свой манер: кабардинцы – шашан, по названию одного из аулов чечен; кумыки – мичигши, то есть люди, живущие на реке Мигич.

В 17-18 веках предки вайнахов не имели общего обозначения и назывались либо по родоначальникам, либо по занимаемой местности. У чеченцев выделялись подразделения: шароевцы, от аула Шарой; шатоевцы, от аула Шатой. У ингушей встречаются наименования галгаевцы, назраевцы, ингуши.

Высокогорные земли чечен и ингушей достаточно поздно подверглись , в 17 веке, а до этого господствовали языческие верования, хотя некоторые вайнахи воспринимали христианство из Грузии. Мусульманство проникло в Чечню из Дагестана и укоренялось долго, ибо даже в 18 веке оно носило лишь поверхностный характер.

Соседями вайнахов на западе выступали осетины , потомки , разгромленные . Представители этого народа в средние века занимали труднодоступные горные ущелья Центрального Кавказа. Христианство распространилось среди них еще со времен существования аланского государства. однако, в 16-17 веках под влиянием кабардинцев часть осетин дигорцев приняла ислам.

Подобно другим кавказским народам, осетины к 18 веку не имели общего наименования и назывались по крупным обществам: алагирцы, тагаурцы, куртатинцы и дигорцы . Однако, в отличие от вайнахов и вольных обществ Закубанья и Дагестана, у осетин присутствовала социальная дифференциация. Высшую ступень у них занимали алдары и баделяты , которые составляли незначительную часть населения, но обладали землей и скотом. В зависимости у них находились крестьяне (адалшхаты и фарсаглаги ), несшие различные повинности. В самом угнетенном положении пребывали домашние рабы (кумаяги и кавдасары ). Тем не менее, основную массу осетинского крестьянства составляли лично свободные общинники фароаглаги .

Население степного Предкавказья: калмыки, туркмены

В 17 веке несколько изменилась этническая обстановка в степной части Северного Кавказа. В конце 30-х годов 17 века западную часть Прикаспийской низменности занимает новый кочевой народ калмыки . Явившись из степей Центральной Азии, калмыки по языку были родственны монголам и бурятам и исповедовали буддизм. У них существовала собственная феодальная стратификация из Азии. Высшие слои – ханы, нойоны, зайсанги . В превилегированном положении было буддийское духовенство, ланы . Калмыцкие кочевья охватывали обширные территории степного Предкавказья, куда попадали Ставропольская возвышенность, кубанские степи и низовья Терека.

Приблизительно в 1653 году происходит еще одна массовая миграция кочевников. Часть туркмен, кочевавшая в степях и пустынях Юго-Восточного Прикаспия, полуостров Мангышлак, для того чтобы избавиться от притеснений Хивинского ханства , переходит в северо-кавказские степи и занимает восточные районы современного Ставропольского края. На новом месте жительства у туркмен не сложилось четкого социального деления и главную роль стали играть старейшины, аксакалы , и мусульманское духовенство, мулы .

Социально-экономические связи кавказских горцев перед вхождением в состав Российской империи

К 17 веку, то есть к моменту прочного включения Северного Кавказа в состав Российской империи, большинство коренных народов находилось на переходной стадии от родового к классовому обществу. Слабое развитие социальной дифференциации явилось следствием целого ряда причин.

В силу того, что равнины длительное время являлись ареной постоянных нашествий и столкновений, закрепилось в горах. Так в Дагестане две трети населения проживало в горах, одна треть на равнинах. В то время как вся территория Дагестана на две трети пригодна для сельского хозяйства, господствующим занятием в горах стало отгонное (яйлажное) скотоводство. Земледелие выступало как дополнительный источник, но своего хлеба горцам никогда не хватало. Все материальные накопления зависели от эффективности скотоводства.

Исключительное занятие скотоводством способствовало неизменности патриархальных отношений. Пастбища, луга и поля всегда находились в коллективной собственности всей мусульманской общины джамаат .

Все вольные общества Кавказа имели военизированный характер, к чему их побуждала постоянная оборона от врагов и собственная набеговая экспансия. О этом свидетельствуют лингвистические данные, так например, название одного из даргинских обществ звучало как “акушала х уреба “, где акушала – имя аула, а уреба – войско или ополчение. У аварцев для этого добавлялся “бо”, у лезгин – “пара”.

Основой любого вольного общества выступал род, группа родственных семей, связанных общим происхождением. У чеченцев- тейп , у адыгов – ачих . Старейшина выступал предводителем рода, тхъамада , а верховная власть – совету старейшин рода. Все важные решения принимались советом старейшин, прежде всего решения о кровомщении, конлы .

Такая организация была удобна для осуществления набеговой экспансии, в условиях трудностей с прибавочным и основным продуктом. Набеги осуществлялись как на соседей, так и на сопредельные страны и народы. У демократичных племен для этого избирался военный вождь. У более развитых обществ набеги возглавляла знать. Набеговая система сложилась у горцев Северного Кавказа задолго до появления русского присутствия. Набеги приносили пленных, скот и имущество. За пленных старались получать выкуп. Все это позволяло восполнить экономические недостатки горцев.

©сайт
создано на основе личных студенческих записей лекций и семинаров