А брусилов биография. Гений прорыва

По вечерним новостям в субботу на разных каналах ТВ поведали о годовщине Брусиловского прорыва.

Но никто не упомянул, что Брусилов встал на сторону большевиков после Октября, став по сути генералом Красной Армии. Он стал руководителем Особого совещания при главнокомандующем всеми вооружёнными силами Советской Республики, вырабатывавшего рекомендации по укреплению Красной Армии.

30 мая 1920 г., когда для России сложилось угрожающе положение на польском фронте, офицерство России обратилось с призывом «Ко всем бывшим офицерам, где бы они не находились» выступить на защиту Родины в рядах РККА. Замечательные слова этого обращения, пожалуй, в полной мере отражают нравственную позицию лучшей части русской аристократии, настоящих русских патриотов:

«В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к Родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанёс, а добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской России вас не назначило и служить там не за страх, а за совесть, дабы своею честною службою, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить её расхищения, ибо, в последнем случае, она безвозвратно может пропасть и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою Матушку-Россию ».

Под обращением стояли подписи генерала от кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова, генерала от инфантерии Алексея Андреевича Поливанова, генерала от инфантерии Андрея Меандровича Зайончковского и многих других генералов Русской Армии.

В 1921 году Брусилов был председателем комиссии по организации допризывной кавалерийской подготовки, с 1923 года состоял при Реввоенсовете для особо важных поручений, а в 1923-1924 годах был главным инспектором кавалерии РККА.

Белая эмиграция сыпала на голову Брусилова проклятья. В списках «предателей, продавшихся большевикам» он числился на гордом первом месте. Сам генерал реагировал на это довольно иронично, заметив: «Большевики, очевидно, больше меня уважают, потому что никто из них никогда и не заикнулся о том, чтобы мне что-либо посулить».

Вот об этом тоже надо говорить в репортажах, посвящённых великому Брусилову, настоящему патриоту своей Отчизны. Но это не укладывается в навязываемое совеременной системой определение патриотизма.

Генерал Брусилов на службе у одной России

И сделаем мы это в связи с ещё одним грядущим столетним юбилеем - Русской Революции. И вот почему. У нас любят сокрушаться, что Октябрь - это крах «старой России», что от него страна потеряла «лучших людей», рассеявшихся по эмиграциям. Конечно, тех, кто в силу трагичных обстоятельств вычеркнул себя из Родины, - очень жаль. Среди них были и достойные люди, и очень достойные люди. Досадно, что многим и многим так и не довелось стать гордостью России, цветом нации.

Зато довелось стать гордостью России и цветом нации тем нашим великим предкам, которые служили Родине до Октября 1917-го и продолжили служить той же Родине после Октября 1917-го.

Как раз сегодня самое время вспомнить о славной жизни одного из них.

Алексей АлексеевичБрусилов происходит из старинного дворянского рода, многие представители которого связали свою жизнь с ратным трудом. Его отец Алексей Николаевич участвовал в Отечественной войне 1812 года, Заграничных походах русской армии 1813-1814 годов, за что удостоился нескольких боевых наград, и завершил карьеру генерал-лейтенантом. А в 1853 году в Тифлисе, где он тогда служил, родился будущий полководец.

Как выходят в генералы

Алексей рано лишился родителей (в 1859-м скончался 70-летний отец, а через несколько месяцев ― мать) и воспитывался в семье тётки. В 14 лет он выдержал экзамены в 4-й класс Пажеского корпуса - самого привилегированного военно-учебного заведения Российской Империи. Воспитанник обнаружил склонность к военным дисциплинам, а в строевой подготовке предпочитал кавалерийскую езду.

По окончании учебы в 1872 году Алексей Алексеевич поступил в 15-й драгунский Тверской полк, дислоцировавшийся в Закавказье. Молодой прапорщик с увлечением занимался с бойцами своего взвода, что было началом общения с солдатами, много давшего ему впоследствии.

Боевое крещение поручик Брусилов получил в русско-турецкую войну 1877-1878 годов на Азиатском театре военных действий- под Карсом. Он участвовал в штурме крепости Ардаган, сражении у Аладжинских высот, ходил в кавалерийские атаки, несколько раз оказывался под прицельным огнём, а в одном из боев под ним убили лошадь. В 1877-м храброго офицера повысили в чине, что мало кому удавалось за одну кампанию, а грудь его украсили боевые ордена. Но главное - необстрелянный новичок вышел из войны закалённым в боях командиром.

«До 1881 года я продолжал тянуть лямку в полку, - вспоминал впоследствии Алексей Алексеевич, - жизнь которого в мирное время с её повседневными сплетнями и дрязгами, конечно, была мало интересна». Поэтому он охотно принял предложение пройти курс в только что открывшейся в Санкт-Петербурге Офицерской кавалерийской школе. Занимался прилежно: закончив учёбу по разряду «отлично», Брусилов получил чин ротмистра, очередной орден и остался в школе педагогом. В 1884-м Брусилов вступил в брак с Анной Николаевной Гагемейстер, и через три года у них родился сын, названный в честь деда и отца Алексеем.

А в 1891-м, уже будучи подполковником, способный офицер возглавил отдел эскадронных и сотенных командиров этой школы. К тому времени его хорошо знали в столичных военных кругах: за годы преподавания перед ним прошёл чуть ли не весь обер-офицерский состав кавалерии.

В 1900 году Брусилова произвели в генерал-майоры, а через два года назначили начальником школы. На этом посту он старался всемерно улучшить подготовку слушателей в соответствии с требованиями современного боя, благодаря чему руководимое им учебное заведение вскоре заняло видное место в системе военного образования.

Теория и практика новой военной науки

Однако генерал-майор Брусилов не только учил, но и учился. ХХ век уже наступил, вместе с ним пришла война нового типа - и Брусилов понимал, что воевать России, во-первых, придётся и, во-вторых, по-новому.

Тогда же в издававшемся при Офицерской кавалерийской школе «Вестнике русской конницы», а также «Военном сборнике» и других журналах он опубликовал несколько работ, где развивал прогрессивные для своего времени взгляды на роль и способы использования кавалерии в бою. Особо автор подчёркивал важность её массированного применения и предлагал создать для этого крупные соединения типа конных армий.

Однако перспектива закончить службу в должности начальника школы Брусилова не прельщала. Во время частых бесед с инспектором кавалерии великим князем Николаем Николаевичем (Младшим) он неоднократно высказывал желание вернуться на строевую службу. И весной 1906 года генерал расстался с учебным заведением, которому отдал почти четверть века, приняв расквартированную в Петербурге 2-й гвардейскую кавалерийскую дивизию ― одну из лучших в России.

Здесь Алексей Алексеевич также постоянно заботился о совершенствовании подготовки командиров, для чего наилучшим средством считал тактические занятия, причём нередко руководил ими лично. Кроме того, он внимательно изучал опыт только что отгремевшей русско-японской войны и одну из причин поражения в ней видел в низком уровне образования офицерского корпуса. «Мы, - писал начдив, - как и всегда, умеем доблестно умирать, но, к сожалению, не всегда принося своею смертью ощутительную пользу делу, так как сплошь и рядом не хватало знаний и уменья применить на практике и те знания, которые были».

Этот период службы Брусилова омрачила смерть супруги в 1908 году. Сын же, закончив Пажеский корпус, с головой окунулся в светскую жизнь, что возмущало аскетичного и требовательного полководца. Отношения между отцом и сыном стали натянутыми, генерал болезненно переживал это. Он подал рапорт о переводе из Петербурга и в конце того же года вступил в должность командующего 14-м армейским корпусом, дислоцировавшимся в Привислинском крае под Люблином.

На пути к войне

Уже при первом же знакомстве с положением дел на новом месте Брусилов убедился в расстройстве войскового хозяйства, сильной запущенности подготовки офицеров. Они не умели работать с картой, оценить по ней расположение войск своих и противника, уяснить поставленную задачу, принять решение, отвечавшее боевой обстановке, а при её резком изменении проявляли растерянность. И что особенно тревожило генерала - такое положение сложилось именно в Варшавском военном округе, пограничном с Германией и Австро-Венгрией.

Новый командир корпуса организовал тактические занятия, обязал офицеров делать научные сообщения по актуальным вопросам теории, проводил военные игры, позволявшие им проявить навыки работы с картой и совершенствовать боевую выучку. Брусилов сам нередко присутствовал на ротных, полковых, дивизионных учениях, руководил корпусными, стремясь приблизить их по характеру к настоящему бою, внимательно следил за действиями войск, давал ценнейшие указания по повышению воинского мастерства, выработке наступательного порыва. Как и генералиссимус Суворов, Брусилов ставил во главу угла инициативу, сознательное отношение к воинскому долгу.

В конце 1910 году Алексей Алексеевич вступил в свой второй брак - с Надеждой Владимировной Желиховской, которую знал ещё в годы службы на Кавказе. Во время русско-японской войны она организовывала санитарные и благотворительные учреждения, сотрудничала в редакции военного журнала «Братская помощь».

Много позже генерал напишет об этом периоде своей военной карьеры: «Три года я прожил в Люблине… всем известно, что я был очень строг в отношении своего корпуса, но в несправедливости или в отсутствии заботы о своих сослуживцах, генералах, офицерах и тем более о солдатах меня упрекнуть никто не мог».

В итоге проделанная им за сравнительно короткий срок огромная работа по совершенствованию боевой подготовки корпуса была по достоинству оценена начальством. В мае 1912-го Брусилов занял пост помощника командующего Варшавским военным округом, а в августе-декабре с перерывами временно исполнял обязанности командующего округом. В декабре того же года за отличия по службе его произвели в высший чин русской армии - генерала от кавалерии. В мае-июне 1913 года он снова исполнял должность командующего Варшавским округом.

Но несмотря на быстрый карьерный рост, Алексей Алексеевич видел себя не военным чиновником, пусть и высокопоставленным, а боевым командиром, поэтому обратился в Военное министерство с просьбой вернуть его в войска. И вскоре, в августе 1913-го, Брусилов возглавил 12-й армейский корпус (Киевский военный округ), штаб которого находился в Виннице. Как и на прежних своих постах, генерал использовал здесь все возможности для совершенствования подготовки вверенных ему частей и соединений.

Как становятся первопроходцами в военной науке

С началом Первой мировой войны Брусилов стал командующим 8-й армией, занимавшей левый фланг Юго-Западного фронта (от Проскурова до румынской границы) и противостоявшей войскам Австро-Венгрии. Получив приказ о наступлении, его корпуса 5 августа вышли в поход. Через три дня они достигли государственной границы на реке Збруч и перешли её. Попытки противника задержать продвижение 8-й армии не увенчались успехом. И в результате непрерывного 150—километрового марша она подошла к древнему славянскому городу Галичу.

Между тем в полосе соседней 3-й армии положение складывалось менее благоприятно, и генерал изменил план действий. Оставив один из своих корпусов заслоном у Галича, он повел остальные на Львов, охватывая его с юга. Преодолев более 50 километров, 8-я армия на реке Гнилая Липа дала встречное сражение неприятелю, в результате последний начал отход, переросший в паническое бегство. Затем обе русские армии направились на Львов, причем столь стремительно, что противник, опасаясь окружения, оставил город. Овладели наши войска и Галичем, открыв путь для дальнейшего продвижения. Так победоносно завершилась Галич-Львовская операция левого крыла Юго-Западного фронта ― составная часть Галицийской битвы, одной из крупнейших в Первой мировой войне. Заслуги Брусилова были отмечены орденами Святого Георгия 4-й и 3-й степени ― высшими боевыми наградами России.

Однако в мае 1915 года неприятель нанёс удар на правом фланге Юго-Западного фронта - в районе Горлице, и 8-й армии пришлось отступать с тяжёлыми боями. К чести командующего следует сказать, что она отходила организованно, под прикрытием сильных арьергардов. Впервые в боевой практике в больших масштабах брусиловцы применили разрушение мостов, паромных переправ, железнодорожного полотна и других транспортных объектов на пути врага, что значительно снизило темп его наступления. К тому же захватили много пленных и даже осуществили контрудар, на время вернув Луцк и удержав Ровно.

Алексей Алексеевич активно использовал приёмы, которым учил подчинённых в мирное время: широкий манёвр, выход во фланг и тыл противника, настойчивое движение вперед, а также изменения тактики, диктуемые боевой обстановкой, ― переход к жесткой обороне, организованное отступление. В результате 8-я армия показала на деле умение действовать в любой ситуации. Командарм проявлял и подлинно суворовскую заботу о солдатах, снискавшую ему большую популярность. Характерен его приказ того времени «Об обеспечении войск горячей пищей», где подчеркивалось: «Те начальники, у которых солдат голоден, должны быть немедленно отрешены от занимаемых ими должностей». И подобных распоряжений на протяжении войны полководец отдал немало.

«Совершенно неожиданно в половине марта 1916 года, - вспоминал Брусилов, - я получил шифрованную телеграмму из Ставки…, в которой значилось, что я избран… главнокомандующим Юго-Западным фронтом…». Наступил новый период в жизни генерала. Согласно общему плану кампании 1916 года задача его фронта сводилась к обороне и подготовке удара после развертывания боевых действий на соседнем Западном. Однако Алексей Алексеевич настаивал: вверенные ему армии могут и должны наступать. Немного найдется в истории примеров, когда военачальник, ставя на карту свой авторитет, добивался усложнения задачи. Верховный главнокомандующий Николай II в целом не возражал, правда, предупредил, что Брусилов должен рассчитывать только на собственные силы.

Вернувшись из Ставки, генерал изложил командармам свой план: нанести удар на четырёх направлениях сразу, чтобы рассредоточить внимание, силы и средства неприятеля, не дать ему сманеврировать резервами. А его оставшиеся в «мёртвых» зонах части неминуемо бросят позиции под угрозой попасть в «котлы» окружения или сдадутся в плен. В результате австро-венгерский фронт, противостоящий Юго-Западному, полностью «рухнет», чего и добился генерал-новатор в ходе наступления Юго-Западного фронта, вошедшего в историю как Брусиловский прорыв (22 мая - 18 октября 1916 года). Её организатора еще в ходе боевых действий, 20 июня, наградили Георгиевским оружием ― шашкой, украшенной бриллиантами.

Неприятель, по данным нашей Ставки, потерял убитыми, ранеными и пленными до 1,5 млн человек, Юго-Западный же фронт ― втрое меньше. Подчеркнём: мир стал свидетелем крупного достижения военного искусства, новой формы прорыва позиционного фронта, причём без численного и огневого превосходства над противником.

Кризис и Февраль

Казалось бы, Брусилов мог в целом удовлетвориться результатом наступления. «Вся Россия ликовала», - восторженно отмечал он. Однако генерала крайне огорчало, что Ставка не использовала исключительно благоприятную обстановку для нанесения врагу решающего поражения, потому и операция Юго-Западного фронта не получила стратегического развития.

Особенно отрицательным фактором генерал считал фигуру Верховного главнокомандующего: «Преступны те люди, - писал он, - которые не отговорили самым решительным образом, хотя бы силой, императора Николая II возложить на себя те обязанности, которые он по своим знаниям, способностям, душевному складу и дряблости воли ни в коем случае нести не мог».

Во время Февральской революции 1917 года Брусилов вместе с другими крупнейшими военачальниками оказал давление на Николая II, убедив его в необходимости отречения от престола. А в марте штаб Юго-Западного фронта присягал Временному правительству, и первым слова клятвы произнес Алексей Алексеевич.Когда же перед руководством страны встал вопрос о новом Верховном главнокомандующем, все сошлись во мнении: единственный, кто совмещал в себе, по словам председателя Государственной думы Михаила Родзянко, «блестящие стратегические дарования…, широкое понимание политических задач России и способный быстро оценить создавшееся положение, это именно… Брусилов».

Талантливого полководца, пользовавшегося в России огромной популярностью и безупречной репутацией, в памятный для него день 22 мая 1917 года - годовщину начала знаменитого прорыва - назначили на высшую военную должность. Он так определил свою роль: «Я вождь революционной армии, назначенный на мой ответственный пост революционным народом … Я первым перешёл служить на сторону народа, служу ему, буду служить и не отделюсь от него никогда».

Однако из-за разногласий с премьер-министром Александром Керенским по поводу укрепления дисциплины в вооружённых силах Брусилова через два месяца заменили генералом Лавром Корниловым и отозвали в Петроград в качестве советника правительства. Вскоре Алексей Алексеевич уехал в Москву, где поселился недалеко от центра.

Командир красных командиров

Во время Октябрьского вооруженного восстания 1917 года, когда многие московские районы стали ареной ожесточённых боев между красногвардейцами и сторонниками Временного правительства, один из артиллерийских снарядов попал в квартиру генерала, тяжело ранив его в ногу. После тяжелой операции он 8 месяцев пролежал в госпитале.

Помимо близких, его там навещали представители различных подпольных антибольшевистских организаций, стараясь привлечь его на свою сторону. Но Алексей Алексеевич отвечал всем твёрдым отказом.

В мае 1918 года Брусилов покинул госпиталь, однако его и дома не оставляли в покое. Деятели Белого движения не теряли надежду увидеть прославленного полководца в своих рядах. А вскоре чекисты перехватили письмо британского дипломата Роберта Брюса Локкарта., где, в частности, шла речь о планах вовлечь его в антисоветское подполье, и генерала немедленно арестовали. Однако через два месяца вынуждены были освободить за неимением доказательств. И вновь со всех сторон посыпались предложения от противников большевиков, но Алексей Алексеевич так и не перешёл в их лагерь, не одобрил и военную интервенцию бывших союзников по Антанте, ибо полагал, что всякое вмешательство извне недопустимо.

Наконец, в апреле 1920 года Брусилов вернулся на военную службу: вошел в состав Военно-исторической комиссии по изучению и использованию опыта Мировой войны при Всероссийском главном штабе. Нападение Польши на Советскую Россию 25 апреля глубоко встревожило старого полководца. Он обратился во Всероссийский главный штаб с предложением организовать совещание «из людей боевого и жизненного опыта для подробного обсуждения настоящего положения России и наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия». И вскоре приказом РВС Республики было образовано Особое совещание при главнокомандующем вооружёнными силами, которое возглавил Алексей Алексеевич.

Одной из действенных мер борьбы с интервенцией он считал массовое привлечение бывших офицеров в Красную армию, поэтому составил знаменитое воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», сыгравшее важную роль в укреплении вооружённых сил.

В октябре того же 1920-го Брусилова назначили членом Военно-законодательного совещания при РВС Республики как специалиста по коннице, а в ноябре 1921 года - еще и председателем Комиссии по организации кавалерийской допризывной подготовки, в июле 1922-го - главным военным инспектором Главного управления коннозаводства и коневодства Наркомзема РСФСР. В феврале 1923 года он занял должность инспектора кавалерии РККА. Наконец, в марте 1924-го старый генерал по состоянию здоровья вышел в отставку и остался в распоряжении РВС СССР «для особо важных поручений».

Скончался Алексей Алексеевич Брусилов 17 марта 1926 года от паралича сердца и был похоронен с генеральскими почестями на территории Новодевичьего монастыря, оставшись в народной памяти как олицетворение всего лучшего, что было в русской армии на рубеже ХIХ-ХХ веков, став символом преемственности и непрерывности её славных боевых традиций.

Литература:

Базанов С.Н. Алексей Алексеевич Брусилов. М., 2006.

Брусилов А.А. Прорыв австро-германского фронта в 1916 г. // Война и революция, 1927, № 4, 5.

Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001.

Ветошников Л.В. Брусиловский прорыв. Оперативно-стратегический очерк. М., 1940.

Зайончковский А.М. Мировая война 1914-1918 гг., т. 1-3. М., 1938.

Португальский P.M., Алексеев П.Д., Рунов В.А. Первая мировая война в жизнеописаниях русских военачальников. М., 1994.

Ростунов И. И. Генерал Брусилов. М., 1964.

Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976.

Семанов С.Н. Брусилов. М., 1980.

Брусилов Алексей Алексеевич

Сражения и победы

Русский и советский военачальник, герой Первой мировой войны, генерал от кавалерии. После революции перешел на сторону советской власти.

Именно этого человека чаще всего вспоминали в советское время и вспоминают сейчас, когда речь заходит об истории Первой мировой войны. Именем генерала назвали одну из ярких операций этого периода - «Брусиловский прорыв» 1916 года.

Биография Алексея Алексеевича Брусилова довольно типична для военных людей его поколения. Он родился сразу же после трагичной для России Крымской войны (1853–1856), получил военное образование в ходе реформ военного министра Д. И. Милютина (1874), отличился на полях русско-турецкой войны (1877–1878), ставшей для него единственным опытом боевых действий, и с этим багажом пришел к Первой мировой войне. В списках российского генералитета начала XX века А. А. Брусилов отличался тем, что был одним из немногих генералов, достигших высокого чина, не имея высшего военного образования.

Родился Брусилов 19 августа 1853 г. в Тифлисе в семье генерала. В своих воспоминаниях он так описывает родителей и детские годы:

«Мой отец был генерал-лейтенант и состоял в последнее время председателем полевого аудиториата Кавказской армии. Он происходил из дворян Орловской губернии. Когда я родился, ему было 66 лет, матери же моей - всего лет 27–28. Я был старшим из детей. После меня родился мой брат Борис, вслед за ним Александр, который вскоре умер, и последним брат Лев. Отец мой умер в 1859 году от крупозного воспаления легких. Мне в то время было шесть лет, Борису четыре года и Льву два года. Вслед за отцом через несколько месяцев умерла от чахотки и мать, и нас, всех трех братьев, взяла на воспитание наша тетка, Генриетта Антоновна Гагемейстер, у которой не было детей. Ее муж, Карл Максимович, очень нас любил, и они оба заменили нам отца и мать в полном смысле этого слова.

Дядя и тетка не жалели средств, чтобы нас воспитывать. Вначале их главное внимание было обращено на обучение нас различным иностранным языкам. У нас были сначала гувернантки, а потом, когда мы подросли, гувернеры. Последний из них, некто Бекман, имел громадное влияние на нас. Это был человек с хорошим образованием, кончивший университет; Бекман отлично знал французский, немецкий и английский языки и был великолепным пианистом. К сожалению, мы все трое не обнаруживали способностей к музыке и его музыкальными уроками воспользовались мало. Но французский язык был нам как родной; немецким языком я владел также достаточно твердо, английский же язык вскоре, с молодых лет, забыл вследствие отсутствия практики».

Брусилов Алексей Алексеевич, генерал армии. 1917–1918 гг.

Сыну потомственного военного была предопределена типичная судьба молодых людей его круга - офицерская карьера. Для потомственного дворянина были открыты двери любой военной школы. Получив хорошее домашнее образование, Брусилов был зачислен в элитный Пажеский корпус на старшие курсы, и в 1872 г. был выпущен прапорщиком в 15-й драгунский Тверской полк, стоявший на Кавказе. Этот полк имел особые традиции. Основанный в 1798 г. как Тверской кирасирский, он вскоре был переформирован в драгунский и принял участие в наполеоновских войнах. Полк отличился в сражении при Аустерлице и в русско-турецкой войне 1806–1812 гг., за отличные действия в Крымской войне (дело при Кюрюк-Дара в 1854 г.) был награжден Георгиевским штандартом. С 1849 г. шефом полка являлся брат императора Николая I великий князь Николай Николаевич-старший, и офицеры полка постоянно испытывали на себе высочайшее внимание, которое нередко сказывалось на их служебном продвижении.

Брусилов участвует в русско-турецкой войне 1877–1878 гг., отличается при штурме крепости Ардаган и взятии Карса, заслужив три боевых ордена. С 1881 г. продолжает службу в офицерской кавалерийской школе Петербурга, растет в чинах до полковника, назначается заместителем начальника школы. По протекции командующего гвардии великого князя Николая Николаевича-младшего (сына шефа Тверского драгунского полка) Брусилов в 1901 г. производится в генерал-майоры, а через год становится начальником школы. В годы русско-японской войны (1904–1905) Алексей Алексеевич успешно руководит учебным процессом и в 1906 г. производится в генерал-лейтенанты.

Его соратники по генеральскому обществу, окончившие Николаевскую академию генерального штаба, получившие боевой опыт на полях Маньчжурии, крайне негативно относились к столь быстрой карьере. Шептались, что своим генеральским чином Брусилов обязан близостью к высшим кругам общества, и называли его за глаза «берейтором», хотя в то время редко кто достигал высот, не имея протекции.

Алексею Алексеевичу было тяжело испытывать подобную обструкцию, и он стремился перейти на строевую должность, чтобы иметь возможность доказать свое умение командовать не только школой, но и регулярными войсками. В 1906 г. по протекции командующего войсками гвардии генерал-лейтенант Брусилов получает в командование 2-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию. С этого момента он возвращается на строевую службу.

Однако и командование гвардейской дивизией, являвшейся образцово-показательной воинской частью, не может устроить Алексея Алексеевича, он хочет получить направление именно в полевые войска. В 1909 г. ставший военным министром В. А. Сухомлинов вспоминает своего бывшего заместителя по офицерской школе, и Брусилов получает в командование 14-й армейский корпус, расквартированный в Варшавском военном округе.

Парад русских войск в начале Первой мировой войны в 1914 г.

Несмотря на хорошее командование корпусом, служба Брусилова в Варшаве не задалась. Причиной этого был скандал, разразившийся среди высшего окружного командования и достигший стен Генерального штаба и лично государя. Вот как рассказывает об этом непосредственный участник событий генерал-лейтенант А. А. Брусилов:

Главком армиями Юго-Западного фронта, генерал от кавалерии Брусилов в действующей армии. 1914–1918 гг.

«Я был окружен следующими лицами. Мой ближайший начальник, командующий войсками Варшавского военного округа, генерал-адъютант Скалон. Он был добрый и относительно честный человек, скорее царедворец, чем военный, немец до мозга костей. Соответственны были и все его симпатии. Он считал, что Россия должна быть в неразрывной дружбе с Германией, причем был убежден, что Германия должна командовать Россией. Сообразно с этим он был в большой дружбе с немцами, и в особенности с генеральным консулом в Варшаве бароном Брюком, от которого, как многие мне это говорили, никаких секретов у него не было. Барон Брюк был большой патриот своего отечества и очень тонкий и умный дипломат.

Я считал эту дружбу неудобной в отношении России, тем более что Скалон, не скрывая, говорил, что Германия должна повелевать Россией, мы же должны ее слушаться. Я считал это совершенно неуместным, чтобы не сказать более. Я знал, что война наша с Германией - не за горами, и находил создавшуюся в Варшаве обстановку угрожающей, о чем и счел необходимым частным письмом сообщить военному министру Сухомлинову. Мое письмо, посланное по почте, попало в руки генерала Утгофа (начальника Варшавского жандармского управления). У них перлюстрация действовала усиленно, а я наивно полагал, что больших русских генералов она не могла касаться. Утгоф, тоже немец, прочтя мое письмо, сообщил его для сведения Скалону.

В этом письме я писал Сухомлинову, что, имея в виду угрожающее положение, в котором находятся Россия и Германия, считаю такую обстановку весьма ненормальной и оставаться помощником командующего войсками не нахожу возможным, почему и прошу разжаловать меня и обратно назначить командиром какого-либо корпуса, но в другом округе, по возможности - в Киевском.

Сухомлинов ответил мне, что он совершенно разделяет мое мнение относительно Скалона и будет просить о моем назначении командиром 12-го армейского корпуса, находившегося в Киевском военном округе, что спустя несколько времени и было исполнено.

Не могу не отметить странного впечатления, которое производила на меня тогда вся варшавская высшая администрация. Везде стояли во главе немцы: генерал-губернатор Скалон, женатый на баронессе Корф, губернатор - ее родственник барон Корф, помощник генерал-губернатора Эссен, начальник жандармов Утгоф, управляющий конторой государственного банка барон Тизенгаузен, начальник дворцового управления Тиздель, обер-полицмейстер Мейер, президент города Миллер, прокурор палаты Гессе, управляющий контрольной палатой фон Минцлов, вице-губернатор Грессер, прокурор суда Лейвин, штаб-офицеры при губернаторе Эгельстром и Фехтнер, начальник Привислинской железной дороги Гескет и т. д. Букет на подбор! Я был назначен по уходе Гершельмана и был каким-то резким диссонансом: «Брусилов». Зато после меня получил это место барон Рауш фон Траубенберг. Любовь Скалона к немецким фамилиям была поразительна.

Начальником штаба был, однако, русский генерал Николай Алексеевич Клюев, очень умный, знающий, но желавший сделать свою личную карьеру, которую ставил выше интересов России. Потом, в военное время, оказалось, что Клюев не обладал воинским мужеством. Но в то время этого, конечно, я знать не мог.

Зимой 1912 года я был послан к военному министру с докладом о необходимости задержать запасных солдат от увольнения с действительной службы. В Петербурге я доложил военному министру о положении дел в Варшавском округе, и он нашел необходимым, чтобы я доложил об этом лично царю. Я сказал Сухомлинову, что считаю это для себя неудобным. Но когда он стал настаивать на этом, я ему сказал, что, если сам царь меня спросит об этом, я по долгу службы и русского человека скажу ему, что думаю, но сам выступать не стану. Сухомлинов заверил, что царь меня обязательно спросит о положении в Варшавском округе. Но когда я явился к Николаю II, то он меня ни о чем не спросил, а лишь поручил кланяться Скалону. Это меня крайне удивило и оскорбило. Я никак не мог понять, в чем тут дело».

Брусилов Алексей Алексеевич, главком Юго-Западного фронта, со своим штабом. Юго-Западный фронт, г. Ровно, 1916 г.

Стараниями военного министра Алексей Алексеевич в 1913 г. был переведен в Киевский военный округ на должность командира 12-го армейского корпуса с производством в генералы от кавалерии. В этой должности Брусилов встретил события лета 1914 г., обернувшиеся для Российской империи трагедией Первой мировой войны. Этот период станет взлетом его полководческой карьеры.

15 (28) июня 1914 г. мир потрясло известие: во время маневров австрийской армии в городе Сараево членом боснийской националистической организации «Млада Босна» Гаврилой Принципом убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд. Это событие ненадолго привлекло внимание к проблемам правящего австрийского дома Габсбургов, но после быстрых похорон о несчастном наследнике забыли. Никто не мог догадаться, что сараевские выстрелы окажутся прологом мировой войны.

15 (28) июля, вторник. Вечером телеграф разнес весть: Сербия отклонила ультиматум (с заведомо неприемлемыми, нарушающими сербский суверенитет требованиями Австро-Венгрии), и австрийцы бомбардировали Белград. Война была объявлена. В возможность невмешательства России в конфликт и мирного посредничества со стороны Великобритании уже никто не верил. Дипломатическое противостояние переросло в войну. Реакция России не заставила себя долго ждать. Сербии был немедленно выделен кредит в 20 миллионов франков на три месяца. В будущем Россия оказывала сербам самую деятельную финансовую помощь.

В полночь с 18 (31) на 19 (1) германский посол Пурталес вручил министру иностранных дел России С. Д. Сазонову ультиматум. Германия требовала приостановить все военные приготовления. Остановить запущенную машину мобилизации уже было нельзя. Вечером в субботу 19 (1) августа 1914 г. Германия объявила России войну. Через два дня кайзер объявил войну Франции, 22 (4) августа немецкие войска вторглись в Бельгию. Австро-Венгрия последовала примеру союзницы, и 24 (6) августа заявила о состоянии войны с Россией. Первая мировая война началась.

По бескрайним просторам Российской империи телеграфные провода разносили срочные приказания начальства о приведении войск в боевую готовность. Из Петербурга в штабы военных округов шли депеши с распоряжениями начальника мобилизационного отдела ГУГШ, оттуда шли команды в штабы дивизий, а вскоре командирам полков вручали пакеты с одинаковым содержанием: «Секретно. Полку объявлена мобилизация». В одно мгновение привычное течение времени было нарушено. Мир как бы поделился на две половины: теперь и «до войны».

Вся огромная военная машина Российской империи пришла в движение. Железные дороги были забиты двигавшимися во всех направлениях эшелонами. Везли призванных на царскую службу из запаса, перевозили мобилизованных лошадей и запасы фуража. Со складов в срочном порядке выдавались боеприпасы, амуниция и снаряжение.

В ходе мобилизационных мероприятий генерал от кавалерии Брусилов получает назначение на должность командующего 8-й армии. Армия поступает в состав Юго-Западного фронта и направляется на театр военных действий в Галицию.

Согласно плану «А» главным направлением удара русских армий был выбран австрийский фронт. Операция в Восточной Пруссии должна была отвлечь внимание союзника Австро-Венгрии и дать возможность для сосредоточения основных сил для нанесения сокрушительного удара по вооруженным силам Двуединой империи. Против русских австрийцы могли выставить только три полевые армии: 1-ю, 3-ю и 4-ю (2-я армия была переброшена с сербского фронта в Галицию уже в ходе боев). Австро-венгерские войска возглавлял бывший генерал-инспектор австрийских вооруженных сил эрцгерцог Фридрих. По отзывам современников, это был человек довольно посредственных дарований, поэтому, как и в русской армии, вся тяжесть оперативного планирования легла на плечи начальника штаба Франца Конрада фон Хётцендорфа.

В соответствии с планом наступления четыре русские армии должны были нанести поражение австро-венгерским войскам, не дав им отступить к югу за Днестр и на запад к Кракову. Как и в Восточной Пруссии, предполагалось разбить врага охватывающим ударом, который должен был завершиться окружением австрийской группировки в Восточной Галиции. Однако и австрийский штаб разработал наступательные действия с целью разгрома русских армий. В итоге Галицийская битва превратилась в ряд встречных сражений, которые хоть и происходили независимо друг от друга, составили единый фон общих боевых действий.

Пользуясь растянутым положением корпусов русской 5-й армии, которые должны были смыкаться на одном фланге с войсками 4-й армии Эверта, а на другом - с 3-й армией генерала Рузского, австрийцам удалось сдержать первые атаки русских и потеснить XXV корпус генерала Д. П. Зуева и XIX корпус генерала В. Н. Горбатовского. В то же время вырвавшаяся вперед 15-я австрийская дивизия попала под удар V корпуса, которым командовал генерал А. И. Литвинов. Встречным ударом его корпус полностью разгромил австрийскую дивизию, но, к сожалению, отступление фланговых корпусов заставило П. А. Плеве оттянуть все войска 5-й армии на исходные позиции. В сложившейся ситуации начальник штаба Юго-Западного фронта отдал директиву о начале наступления 3-й и 8-й армий общим направлением на Львов.

Командующие армиями - генералы Н. В. Рузский и А. А. Брусилов - стремились опередить друг друга в захвате этого важного в оперативном отношении города. Знакомые по довоенной службе в Киевском военном округе генералы являли собой полную противоположность друг другу. Н. В. Рузский, имевший за плечами академические знания, боевой опыт, успешно сочетавший эти качества во время работы в составе Военного совета, придерживался методики последовательного наступления, обеспеченного наличием в тылу резервов, в то время как А. А. Брусилов придерживался противоположных взглядов. Учитывая слабость противостоящей австрийской группировки (противник держал на широком фронте всего одну армию), командарм-8 желал активных наступательных действий.

Брусиловский прорыв

6 (19) и 8 (21) августа обе армии, имея двойное превосходство в силе, начали наступление на огромном пространстве от Луцка до Каменец-Подольска. Направление главного удара было определено для армии Рузского, считавшего для себя основной задачей захватить Львов. В отличие от лесистых северных районов, где действовали 4-я и 5-я армии, на правом фланге Юго-Западного фронта преобладала равнинная местность, ставшая ареной яростных кавалерийских схваток. Начальный этап Галицийской битвы можно назвать лебединой песней русской императорской кавалерии. Здесь, на просторах Галиции, в последней раз грудь в грудь сошлись большие кавалерийские массы, словно воскрешая в памяти знаменитые конные атаки наполеоновских войн.

8 (21) августа 1914 г. у деревни Ярославицы 10-я кавалерийская дивизия генерал-лейтенанта графа Ф. А. Келлера, находясь в разведывательном поиске, обнаружила скопление австрийских войск, угрожавших соседу - 9-й кавдивизии. Граф Келлер решил атаковать противника в конном строю силами 16 эскадронов и сотен. Противнику - 4-й кавалерийской дивизии под командованием генерал-майора Эдмунда Зарембы - ничего не оставалось, как принять встречный бой. Хотя австрийцы обладали численным преимуществом, но более гибкое построение русских эскадронов быстро позволило свести этот фактор на нет. Прошло лобовое столкновение конных масс, построенных в развернутый и сомкнутый строи.

Генерал Брусилов, почти не встречая сопротивления - главные австро-венгерские силы были брошены против Рузского, - продвигался в направлении на Галич. Разбив заслон противника на реке Гнилая Липа, 8-я армия совместно с правым крылом 3-й заставила австрийцев отступать по всему фронту. Рузский после суточного отдыха бросил 19 (1) сентября части IX корпуса генерала от инфантерии Д. Г. Щербачёва в направлении к северным окраинам Львова. В то же время А. А. Брусилов, с одной стороны выполняя директиву штаба фронта о помощи Рузскому, а с другой увлекшись преследованием отступающих австрийцев, продвигается юго-западнее корпусов 3-й армии и захватывает Галич.

В штабе Конрада фон Хётцендорфа ситуацию вокруг Львова оценили как критическую. Начальник полевого штаба австро-венгерской армии отдал приказ сдерживать натиск 3-й и 8-й русских армий и одновременно начать переброску 2-й австрийской армии под командованием генерала Бём-Эрмоли с сербского фронта в Галицию. Но на ход сражений на южном участке Юго-Западного фронта это уже не могло оказать большого влияния.

Оставленные для прикрытия Львова две австрийские дивизии были разбиты войсками XXI корпуса генерала Я. Ф. Шкинского и в панике покинули город. 21 (3) сентября IX корпус Д. Г. Щербачёва вошел в брошенный неприятелем Львов.

В результате фронт откатился к предгорьям Карпатских гор. Военная сила Австро-Венгрии - главного союзника Германии на Восточном фронте - оказалась подорванной. Потери австрийцев в ходе Галицийской битвы составили от 336 тысяч до 400 тысяч человек, из них 100 тысяч пленными, и до 400 орудий. Юго-Западный фронт потерял около 233 тысяч солдат и офицеров, причем на долю пленных приходится 44 тысячи человек.

В период Галицийской битвы Брусилов показал себя как мастер маневренной войны. Именно войска его армии добились максимального успеха в проводимой операции за счет искусного маневрирования и своевременного ввода в бой резервов. За успешное руководство войсками 8-й армии в Галицийском сражении А. А. Брусилов был удостоен ордена Св. Георгия 4-й и 3-й степеней, а в начале 1915 г. он был причислен к императорской свите с присвоением звания генерал-адъютанта. Полководческие заслуги и умение генерала руководить большим количеством войск заставили Верховного главнокомандующего императора Николая II обратить высочайшее внимание на личность Брусилова при поиске кандидатуры на должность главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта в марте 1916 г.

Как раз в это время закончилась конференция представителей верховного командования стран Антанты в Шантильи, на которой было принято решение совместными ударами сокрушить военную мощь Германии и Австро-Венгрии в 1916 году. По плану русского командования на лето намечалось грандиозное наступление фронтов. На совещании в Ставке, в апреле 1916 г., Брусилов настоял на том, чтобы его Юго-Западный фронт нанес первый удар по противнику.

В своих воспоминаниях он подробно останавливается на событиях, предшествовавших наступлению: «11 мая я получил телеграмму начальника штаба Верховного главнокомандующего, в которой он мне сообщал, что итальянские войска потерпели настолько сильное поражение, что итальянское высшее командование не надеется удержать противника на своем фронте и настоятельно просит нашего перехода в наступление, чтобы оттянуть часть сил с итальянского фронта к нашему; поэтому, по приказанию государя, он меня спрашивает, могу ли я перейти в наступление и когда. Я ему немедленно ответил, что армии вверенного мне фронта готовы и что, как я раньше говорил, они могут перейти в наступление неделю спустя после извещения. На этом основании доношу, что мною отдан приказ 19 мая перейти в наступление всеми армиями, но при одном условии, на котором особенно настаиваю, чтобы и Западный фронт одновременно также двинулся вперед, дабы сковать войска, против него расположенные. Вслед за тем Алексеев пригласил меня для разговора по прямому проводу. Он мне передал, что просит меня начать атаку не 19 мая, а 22-го, так как Эверт может начать свое наступление лишь 1 июня. Я на это ответил, что и такой промежуток несколько велик, но с ним мириться можно при условии, что дальнейших откладываний уже не будет. На это Алексеев мне ответил, что он гарантирует мне, что дальнейших откладываний не будет. И тотчас же разослал телеграммами приказания командующим армиями, что начало атаки должно быть 22 мая на рассвете, а не 19-го.

21 мая вечером Алексеев опять пригласил меня к прямому проводу. Он мне передал, что несколько сомневается в успехе моих активных действий вследствие необычного способа, которым я его предпринимаю, то есть атаки противника одновременно во многих местах вместо одного удара всеми собранными силами и всей артиллерией, которая у меня распределена по армиям. Алексеев высказал мнение, не лучше ли будет отложить мою атаку на несколько дней для того, чтобы устроить лишь один ударный участок, как это уже выработано практикой настоящей войны. Подобного изменения плана действий желает сам царь, и от его имени он и предлагает мне это видоизменение. На это я ему возразил, что изменять мой план атаки я наотрез отказываюсь и в таком случае прошу меня сменить. Откладывать вторично день и час наступления не нахожу возможным, ибо все войска стоят в исходном положении для атаки, и, пока мои распоряжения об отмене дойдут до фронта, артиллерийская подготовка начнется. Войска при частых отменах приказаний неизбежно теряют доверие к своим вождям, а потому настоятельно прошу меня сменить. Алексеев мне ответил, что верховный уже лег спать и будить его ему неудобно, и он просит меня подумать. Я настолько разозлился, что резко ответил: «Сон верховного меня не касается, и больше думать мне не о чем. Прошу сейчас ответа». На это генерал Алексеев сказал: «Ну, бог с вами, делайте как знаете, а я о нашем разговоре доложу государю императору завтра». На этом наш разговор и кончился. Должен пояснить, что все подобные мешавшие делу переговоры по телеграфу, письмами и т. п., которых я тут не привожу, мне сильно надоели и раздражали меня.

Я очень хорошо знал, что в случае моей уступчивости в вопросе об организации одного удара этот удар несомненно окончится неудачей, так как противник непременно его обнаружит и сосредоточит сильные резервы для контрудара, как во всех предыдущих случаях. Конечно, царь был тут ни при чем, а это была система Ставки с Алексеевым во главе - делать шаг вперед, а потом сейчас же шаг назад».

Всего к началу наступления в 7-й, 8-й, 9-й и 11-й армиях Юго-Западного фронта насчитывалось 603 184 штыка, 62 836 шашек, 223 тыс. бойцов обученного запаса и 115 тыс. безоружных бойцов (не хватало винтовок). На вооружении имелось 2480 пулеметов, 2017 орудий полевой и тяжелой артиллерии. Войска фронта располагали 2 бронепоездами, 1 дивизионом и 13 взводами бронеавтомобилей, 20 авиационными отрядами и 2 бомбардировщиками «Илья Муромец». Противник имел 592 330 бойцов в пехоте и 29 764 бойца в кавалерии, 757 минометов, 107 огнеметов, 2731 орудие полевой и тяжелой артиллерии, 8 бронепоездов, 11 авиационных дивизионов и рот. Таким образом, наступление начиналось в условиях превосходства противника в артиллерии (правда, в австро-венгерских войсках не хватало снарядов). Главными козырями становились внезапность атаки, ее масштабы, превосходство в живой силе, особенно ярко выраженное на фронте 8-й армии. Русская разведка сумела вскрыть расположение противника, но ошибалась в подсчете его сил. Несмотря на то, что австро-венгерское командование перехватило приказ Брусилова о переходе в наступление, принять какие-либо контрмеры оно не смогло.

Бомбардировщик Илья Муромец

22-23 мая (4–5 июня) 1916 г. после долгой артиллерийской подготовки (в 7-й армии - двое суток) русские войска обрушились на врага. 23–24 мая (5–6 июня) 8-я армия прорвала позиции австро-венгерских армий: 1-й - у Сапанова, а 4-й - у Олыки. Исключительное значение для успеха имел артиллерийский обстрел, заставивший противника часами не покидать убежища. В ряде мест артиллерия и убежища противника были эффективно поражены русскими химическими снарядами. К вечеру четвертого дня наступления был освобожден Луцк. Командующий 4-й армией эрцгерцог Иосиф Фердинанд был смещен.

11-я русская армия не смогла прорвать австро-венгерские позиции и противодействовать переброске войск с этого участка под Луцк. Однако южнее успех сопутствовал 7-й армии у Язловца, а 9-й - у Окны. Войска генерала от инфантерии П. А. Лечицкого раскололи надвое 7-ю армию австро-венгров и заставили ее отступать к Станиславову и к Карпатам.

Потери 8-й армии за первые три дня наступления достигли 33,5 тыс. человек, 9-я армия потеряла за первый день прорыва более 10 тыс. человек, 7-я за первую неделю -20,2 тыс., 11-я также за первую неделю - 22,2 тыс. человек. Огромные потери атакующих и отсутствие резервов (резерв фронта был введен в бой на третий день операции, а отправленные из состава Северного и Западного фронтов четыре корпуса еще не были подвезены) не давали возможности развить успех на юге.

Тем временем противник получил первые подкрепления и начал контратаки на р. Стоход. 3 (16) июня 1916 г. решило судьбу дальнейшего развития прорыва Юго-Западного фронта. Если на совещании в Теше-не начальник генерального штаба Австро-Венгрии генерал-полковник Ф. Конрад фон Хётцендорф призывал германцев перебросить все, что можно, на фронт от Бреста до Днестра во избежание разгрома австро-венгерской армии, то новая директива русской Ставки подтвердила наступление Юго-Западного фронта на Ковель и Брест, а Западного - на Кобрин и Слоним. В тот же день было объявлено о прекращении наступления австро-венгерских войск в Южном Тироле.

В результате успешных действий армий Юго-Западного фронта под командованием генерала от кавалерии А. А. Брусилова австрийские войска были вынуждены оставить значительную территорию. Германии пришлось оказывать военную помощь союзнику, отказавшись от активных действий на Западном и Восточном фронтах. Что же касается австрийцев, то после поражения летом 1916 г. они уже не предпринимали активных действий против русских войск до конца кампании.

Атака казаков. 1914 г. Восточная Пруссия. Художник А. Аверьянов

Прорыв войск Юго-Западного фронта стал последней яркой стратегической операцией русской императорской армии в Первой мировой войне. За успешное руководство войсками фронта генерал А. А. Брусилов был награжден золотым Георгиевским оружием с бриллиантами, а его имя вошло в списки лучших полководцев мировой войны 1914–1918 гг.

С началом Февральской революции А. А. Брусилов вместе с другими главнокомандующими фронтами поддержал отречение Николая II, искренне считая, перемена руководства государством позволит России победоносно закончить войну. Приняв революцию, Брусилов старался сочетать военное дело с новой действительностью. Он был одним из первых генералов, принявших существование солдатских комитетов, и старался наладить с ними рабочие отношения. Несмотря на потрясавший страну революционный вихрь, Брусилов продолжал готовить свои войска к боевым операциям.

В мае 1917 г. генерал от кавалерии Брусилов был назначен Верховным главнокомандующим русскими армиями. До него этот пост в годы войны занимали представители царствовавшего дома (Великий князь Николай Николаевич и сам император Николай II), а с февраля по май 1917 г. - генерал от инфантерии М. В. Алексеев. Теперь перед новым главковерхом революционное Временное правительство поставило задачу провести фронтовую операцию по прорыву вражеского фронта.

Однако начавшееся в июне 1917 г. наступление Юго-Западного фронта обернулось для русских армий катастрофой. Разложившиеся войска отказывались идти в наступление и заменять товарищей в боевых линиях. Успешные поначалу действия превратились в повальное бегство. Пришлось даже вернуть на фронте смертную казнь, отмененную сразу после свержения самодержавия.

Брусилов на съезде главкомов в 1917 г.

Видя поражение своих войск и понимая невозможность дальнейшего руководства полностью небоеспособными армиями, Брусилов подает в отставку. Однако глава Временного правительства А. Ф. Керенский имел свои виды на талантливого генерала. Брусилов был назначен военным советником при правительстве. В Петрограде Алексей Алексеевич оказался в водовороте революционных кризисов. Не имея интереса к политике и не желая быть причастным к партийным интригам, Брусилов подает в отставку и переезжает в Москву.

Там он равнодушно переносит известие об Октябрьской революции. В дни вооруженной борьбы в Москве Брусилов отверг предложение возглавить верные Временному правительству части гарнизона и остался сторонним наблюдателем. Во время артиллерийского обстрела он был ранен в своем доме осколком шрапнели. Оправляясь в течение долгого времени от раны, Алексей Алексеевич вел жизнь затворника, редко встречаясь со старыми сослуживцами.

Раздумья тех дней отразились в его воспоминаниях: «Я больше 50 лет служу русскому народу и России, хорошо знаю русского солдата и не обвиняю его в том, что в армии явилась разруха. Утверждаю, что русский солдат - отличный воин и, как только разумные начала воинской дисциплины и законы, управляющие войсками, будут восстановлены, этот самый солдат вновь окажется на высоте своего воинского долга, тем более если он воодушевится понятными и дорогими для него лозунгами. Но для этого требуется время.

Возвращаясь мысленно к прошлому, я часто теперь думаю о том, что наши ссылки на приказ № 1, на декларацию прав солдата, будто бы главным образом развалившие армию, не вполне верны. Ну а если эти два документа не были бы изданы - армия не развалилась бы? Конечно, по ходу исторических событий и ввиду настроения масс она все равно развалилась бы, только более тихим темпом. Прав был Гинденбург, говоря, что выиграет войну тот, чьи нервы крепче. У нас они оказались наиболее слабыми, потому что мы должны были отсутствие техники восполнять излишне проливаемой кровью. Нельзя безнаказанно драться чуть ли не голыми руками против хорошо вооруженного современной техникой и воодушевленного патриотизмом врага. Да и вся правительственная неразбериха и промахи помогли общему развалу. Нужно также помнить, что революция 1905–1906 годов была только первым актом этой великой драмы. Как же воспользовалось правительство этими предупреждениями? Да, в сущности, никак: был лишь выдвинут вновь старый лозунг: «Держи и не пущай», а все осталось по-старому. Что посеяли, то и пожали!..

…Из всех бывших главнокомандующих остался в живых на территории бывшей России один я. Считаю своим священным долгом писать правду для истории этой великой эпохи. Оставаясь в России, несмотря на то что перенес много горя и невзгод, я старался беспристрастно наблюдать за всем происходящим, оставаясь, как и прежде, беспартийным. Все хорошие и дурные стороны мне были заметнее. В самом начале революции я твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, пока она будет существовать или же пока меня не сменят. Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило. Одно время, под влиянием больших семейных переживаний и уговоров друзей, я склонился к отъезду на Украину и затем за границу, но эти колебания были непродолжительны. Я быстро вернулся к моим глубоко засевшим в душе убеждениям. Ведь такую великую и тяжелую революцию, какую Россия должна была пережить, не каждый народ переживает. Это тяжко, конечно, но иначе поступить я не мог, хотя бы это стоило жизни. Скитаться же за границей в роли эмигранта не считал и не считаю для себя возможным и достойным».

Генеральское прошлое послужило причиной ареста Брусилова органами ЧК в августе 1918 г. Благодаря ходатайству сослуживцев генерала, уже служивших в Красной Армии, Брусилов был вскоре освобожден, но до декабря 1918 г. находился под домашним арестом. В это время его сын, бывший офицер-кавалерист, был призван в ряды РККА. Честно сражавшийся на фронтах Гражданской войны, он в 1919 г. во время наступления войск генерала Деникина на Москву попал в плен и был повешен.

По-видимому, гибель сына заставила Брусилова сделать решительный шаг, и он добровольно вступил в Красную Армию. Учитывая большой стратегический и преподавательский опыт бывшего генерала, его назначили председателем «Военно-исторической комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914–1918 гг.». На этом посту Брусилов способствовал публикации ряда учебных пособий и аналитических работ для командиров молодой армии республики Советов. В 1920 г. он, всеми силами стремясь покончить с братоубийственной гражданской войной, выступил с призывом к офицерам армии барона Врангеля, а потом ко всем офицерам бывшей русской армии с призывом вместе сражаться против общего врага русского народа - панской Польши. В 1922 г. А. А. Брусилов назначается на должность главного кавалерийского инспектора РККА и усиленно занимается возрождением русской кавалерии. На этом посту он проработал вплоть до своей кончины в 1926 г. Из книги 100 великих россиян автора Рыжов Константин Владиславович