Как же стяжать любовь божию. Что такое любовь

А в любви к Богу и ближним сосредоточивается весь закон Божий. «Возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим, и ближнего твоего, яко сам себе» (Лк. 10, 27 ). «В сию обою заповеди весь закон и пророцы висят» (Мф. 22,40 ), - возвестил Христос Спаситель.

Кажется, ни о чем так часто не беседуют проповедники, как о любви. Сколько раздается призывов к стяжанию этой высшей добродетели, и однако редкий вития может указать праведный путь к приобретению любви. Только тот, кто сам преуспел в любви, может и других научить, как стяжать ее.

Обратимся же к учению о любви архипастыря-подвижника, от юности своей всем сердцем возлюбившего Бога и ближнего.

Заповеди о любви к Богу, по словам владыки, настолько возвышеннее заповеди о любви к ближнему, насколько Бог выше Своего образа. Но заповедь о любви к ближним есть основание к любви Богу. Любовь к ближним вводит христианина в любовь к Богу.

Союз любви к Богу с любовью к ближним с исчерпывающей полнотой изложен в посланиях св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

Чувство любви к ближним присуще каждой человеческой душе, но, как и все другие чувства, естественная любовь извращена грехом. Святитель Игнатий пишет:

«В каких язвах наша любовь естественная! Какая тяжкая на ней язва - пристрастие. Обладаемое пристрастием сердце способно к всякой несправедливости, ко всякому беззаконию, лишь бы удовлетворить болезненной любви своей».

Естественная любовь стремится доставить любимому земное благополучие, все духовное и вечное чуждо сей естественной любви. Естественной любовью руководит плоть и кровь, которые, в свою очередь, очень легко могут быть возбуждаемы отверженными духами. В любви естественной нет постоянства, она может разгореться очень сильно, но нередко после короткого времени легко обращается в отвращение и даже ненависть. В период своего наивысшего развития естественная любовь хочет безгранично владеть объектом своей любви и, если не достигает желаемого, бывает способна на многие безрассудные поступки и даже преступления. По словам святителя Игнатия, «естественная любовь выражалась и кинжалом».

Естественная плотская любовь недостойна называться любовью, потому что она ничего не имеет общего с истинной любовью к ближним, заповеданной Христом Спасителем в Его Евангелии. «Любовь… запечатленная падением, не достойна именоваться любовью: она - искание любви, она… враждебна любви святой, истинной», - говорил владыка. Пред Богом не имеет цены плотская, естественная любовь к ближним. Она отвергается Господом как дар непотребный. Только любовь, почерпнутая в Евангелии, любовь святая и духовная, достойна называться любовью и принимается Богом как дар благоприятный.

Для стяжания истинной любви нужно отвергнуть, умертвить в себе естественную любовь и приступить к жизни по евангельским заповедям. «Приступим к Евангелию, - приглашает святитель Игнатий всех христиан, стремящихся иметь к ближним истинную любовь, - поглядимся в это зерцало! Вглядясь в него, свергнем ризы ветхие, в которые облекло нас падение, украсимся ризою новою, которая приготовлена нам Богом».

Исполнение евангельских заповедей избавляет человека от греховного плена и приводит под руководство Святого Духа, Который научает истинной, святой любви к ближним.

Истинная любовь к ближним имеет основанием веру в Бога. Она вся в Боге, т.к. Бог есть любовь (Ин. 4,16 ). В ближнем христианин любит Христа, ибо Спаситель «благоволил таинственно облечься в каждого ближнего нашего, а во Христе Бог».

Духовная любовь исполнена простоты и веры к ближним, в ней нет подозрительности и ревности, «постоянство и мудрая рассудительность - непременные качества ее».

Путь к достижению духовной любви к ближним многотруден и связан с подвигом искоренения греха во всем его разнообразии из человеческого естества.

Истинная любовь к ближним не может мгновенно воссиять в сердце христианина; как при достижении любой христианской добродетели, так и при стяжании любви к ближним имеется определенная последовательность. Первоначально необходимо отвергнуть вражду, памятозлобие, гнев, осуждение и все те чувства, которые противоположны любви. Затем нужно, повинуясь Евангелию, научиться молиться за врагов, благословлять клянущих, делать добро ненавидящим и прощать ближним все, что они сделали плохого нам. Чтоб исполнить все перечисленные евангельские заповеди не только на словах, но и в жизни, нужен многолетний подвиг самоотречения.

«Пожертвуй всем, - пишет владыка, - для исполнения евангельских заповедей. Без такого пожертвования ты не возможешь быть исполнителем их».

Желающий достигнуть истинной любви к ближним должен прежде всего отвергнуть самолюбие и человекоугодие, которые укрепляют в человеке естественную любовь.

Самолюбие - искажение любви к самому себе. Тот, кто не имеет к себе духовной любви, не может и ближнего возлюбить духовно.

Человекоугодие - искажение любви по отношению к ближним. Оно, как и самолюбие, является «горестным самообольщением» и, возобладав сердцем человека, делает его неспособным к истинной любви. Только решительное отвержение этих пороков открывает путь к достижению духовной любви. Подвиг искоренения из своего сердца самолюбия и человекоугодия связан с многими усилиями человеческой воли. Греховное естество ожесточенно отстаивает все свои порочные навыки. Святитель Игнатий, употребляя слова святого первомученика и архидиакона Стефана, говорит, что сердца наши, подобно сердцам наших праотец, присно противятся Святому Духу (Деян. 7, 51 ), и нередко необходима лютая борьба для искоренения греховных чувств. В этой трудной невидимой брани очищения своего сердца за каждую победу Господь награждает подвижника духовным утешением, вкусив которое, он увереннее продолжает начатый подвиг борьбы с усвоившимся человечеству падением. «Учащенные победы, - пишет святитель Игнатий, - привлекают учащенное посещение и утешение благодати; тогда человек с ревностью начинает попирать своеугодие и своеволие, стремясь по пути заповедей к евангельскому совершенству…», к достижению духовной любви.

Плотскому человеку, не обновленному еще благодатию Духа Святого, очень трудно искоренить из своего сердца все проявления естественной любви. Чтоб достичь этого, нужно иметь твердую веру в Бога и предаться всеблагой воле Божией; и не только предать этой воле самого себя, но и всех своих ближних, и в Боге стараться полюбить их. Владыка Игнатий советовал своим пасомым не останавливать в себе чувство расположения к ближним, но быть «проводником их к святому чистому Небу». Если христианин, обращаясь к Богу, будет говорить о возлюбленных своих: «Боже! Они - Твое достояние, Твои создания. Твое, Тебе принадлежат, а я что? Кратковременный странник на земле, внезапно на ней являющийся и внезапно с нее исчезающий», «то он постепенно уврачуется от самолюбия и пристрастия к ближним и станет способным к чистой любви к ближним - любви в Боге».

Много и подробно говорит святитель Игнатий о том, как бороться с естественной любовью, в письмах к «брату, занимающемуся умною молитвой». Некоему иноку, имевшему привязанность к Н., владыка советовал несколько раз в день (3-4) преклонять колена и обращаться к Богу с молитвою: «Господи! Н., которого я думал так любить, думал так уважать, - называл, обманываясь, моим, - Твой, Твое создание. Твоя собственность… Ты Всеблаг: хочешь устроить для него все благое… А я - кто? - Пылинка, горсть земли, сегодня существующая, завтра исчезающая. Какую могу ему принести пользу? - Могу лишь более повредить ему и себе моими порывами, которые кровь, которые грехи. Предаю его в Твою волю и власть! Он уже есть, всегда был в Твоей полной воли и власти; но этого доселе не видел слепотствующий ум мой. Возвращаю Тебе Твое достояние, которое безумно похищал я у Тебя обольщавшими меня мнением моим и мечтанием. Исцели мое сердце, которое думало любить, но которое только больно: потому что любит вне Твоих святых заповедей, с нарушением святого мира, с нарушением любви к Тебе и ближним».

Эта молитва, прекрасно выражающая всецелую преданность своих ближних воле Божией, со временем может ослабить порывы плоти и крови и вселить в сердце святую хладность и духовную любовь к ближним.

Кроме всецелого предания своих ближних воле Божией, образованию истинной любви способствует и глубокое внутреннее, а не внешнее, почтение к каждому человеку как образу Божию. «Воздавай почтение ближнему, как образу Божию, - почтение в душе твоей, невидимое для других, явное лишь для совести твоей… Воздавай почтение ближнему, не различая возраста, пола, сословия», — советует богомудрый архипастырь. От внутреннего почтения к образу Божию - человеку постепенно в сердце христианина появится любовь, причиной которой будет не кровь и плоть, а Бог.

Во все времена христиане, достигшие совершенства, имели в своем сердце любовь ко всем людям, не различая добрых и злых. В самом явном грешнике, лишенном славы христианина, они умели видеть, хотя и помраченный пороком, но все же образ Божий, и его они почитали любовью. Святитель Игнатий говорил: «Если образ Божий будет ввергнут в пламень ада - и там я должен почитать его, что мне за дело до пламени, до ада! Туда ввергнут образ Божий по суду Божию: мое дело сохранить почтение к образу Божию, и тем сохранить себя от ада».

Святитель призывал оказывать глубокое почтение всем людям, невзирая на их внешнее положение и состояние. Слепые, прокаженные, поврежденные рассудком, младенцы, уголовные преступники и язычники - все они являются образом Божиим и поэтому достойны любви. Человеческие немощи и недостатки, как велики бы ни были они, для истинного христианина никогда не могут заслонить образа Божия в человеке.

Ко всем людям, а особенно к христианам должен относиться с глубоким почтением каждый член святой Церкви. В христианине он воздает почтение Христу Господь Сам благоволил все сделанное ближним во имя Его принимать как дар Ему Самому. «Понеже сотвористе единому сих братии Моих меньших, Мне сотвористе, — заповедал Христос» (Мф. 25, 40 ).

Евангелие заповедует любить не только всех своих ближних - родных, друзей, но иметь это же святое чувство и к врагам своим. «Любите враги ваша, благословите клянущие вы, добро творите ненавидящим вас и молитесь за творящих вам напасть и изгоняющия вы» (Мф. 5, 44 ) - этот призыв Самого Господа обращен со страниц святого Евангелия ко всем христианам.

Любовь к своим врагам непонятна для плотского разума, и только христианин, просвещенный благодатью Святого Духа, может не только теоретически, но и опытно преуспеть в этой любви.
В жизнеописании святителя Игнатия уже говорилось, что преосвященный достиг такого совершенства, что мог смотреть на своих врагов, как на святых Ангелов, поэтому его слова о любви к врагам имеют особую важность. Владыка считал, что Евангелие предписывает нам любовь к врагам «не слепую, не безрассудную, но освященную духовным рассуждением».

Евангелие говорит о любви к врагам, но в нем же повелевается не вверяться им (врагам) и быть с ними очень осторожными. Спаситель, предостерегая Своих учеников, а в их лице и всех Своих последователей, сказал: «Се Аз посылаю вас яко овцы посреде волков, будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие. Внемлите же от человек: предадят бо вы на сонмы, и на соборищах их биют вас… и будете ненавидимы всеми имени Моего ради…» (Мф. 16-17, 22 ). В этих словах Господа владыка Игнатий справедливо видит предписание осторожного и, по возможности, мудрого отношения к врагам своим.

В чем же тогда должна проявляться любовь к своим недругам? По высказыванию любвеобильного архипастыря, любовь к врагам должна проявляться в прощении нанесенных ими обид, в молитве за них, в благословении их, в хороших словах о них, в благодарности Богу за причиненные врагами напасти, деланием им добра, «в благотворении, которое может простираться до вкушения телесной смерти для спасения врагов. Пример всесовершенной любви к врагам явил Сам Спаситель мира Иисус Христос».

В одной из своих проповедей святитель Игнатий в образец любви к врагам приводит святого первомученика и архидиакона Стефана, который, побиваемый камнями, молился за своих убийц (Деян. 7, 60 ). «Пылал… священным огнем святый первомученик Стефан, - сказал владыка, - …последовали удары смертоносные, от лютости их пал Стефан полумертвым на колени, но огнь любви к ближнему в минуты разлуки с жизнью еще живее воспылал в нем… Последним движением его сердца было — движение любви к ближним, последним словом и делом была молитва за убийц своих».

Святитель Игнатий учил, что не только к врагам, но и к друзьям любовь должна быть освещена духовным рассуждением. Любить друзей нужно во Христе, чтобы Христос был любим в ближнем, а ближний был любим как создание Божие.

Христианин, любящий в ближних Христа, будет иметь ко всем равную любовь. Святитель Игнатий в одном из писем спрашивает: «Неужели любовь к ближнему должна быть чужда всякого различия?» — и сам же разрешает это вопрос, приведя в пример святых угодников Божиих. «Святые, - утверждает владыка, - имели ко всем равную любовь, но особенно любили тех, кто проводил благочестивую жизнь. Наставники имели большее расположение к тем пасомым, в которых видели ревность и полное послушание. Наставляемые всегда имеют большую любовь к тем наставникам, в которых они видят живой пример назидания и обилие духовного разума». По мысли владыки, «любовь, отдающая должную цену людям по степени их благочестия, вместе с этим, равна ко всем, потому что она во Христе и любит но всем Христа. Иной сосуд вмещает это духовное сокровище больше, другой меньше. Сокровище - одно!» Святитель Игнатий постоянным подвигом самоотречения погасил в себе плотскую любовь к ближним, поэтому его отношение к близким к нему людям было преисполнено истинной евангельской любви. Он высоко ценил дружбу, считал ее великим Божиим даром. «Друзей мне дал Бог, - писал преосвященный, - эту мзду принял я от Всевышнего за мысль самоотвержения, которой последовал с дней юности моей». В основе своих отношений с друзьями святитель Игнатий имел Христа, и поэтому крепка и душеспасительна была его дружба. «Только та дружба истинна и крепка, которую основывает и скрепляет Христос», - писал он.

Дар дружбы, по убеждению владыки, дается земным странникам для того, чтобы друзья взаимной откровенностью и советом помогали друг другу достигать спасения. Эту истинную цель дружбы архипастырь изложил в письме к одному из своих друзей. «Мое сердце - с такой же сладостною простотою к вам, как и ваше ко мне, — писал он. - Такие отношения - истинное сокровище… А то утешает меня особенно в моих отношениях дружеских, что причина этих отношений - Бог… Он источник истинного блага, всякого истинного, чистого наслаждения. Он сохранит меня в вашей памяти, а вас в моей. Он даст нам усугубить талант дружбы, полученный от Него. Вот чего я желаю, - желаю, чтоб при вступлении в вечность мы сподобились в сонме благих и верных рабов предстать Господу и сказать Ему: «Ты даровал нам прекрасный талант дружбы, приносим Тебе приобретенный на него другой талант - талант драгоценный спасения».

Святитель Игнатий считал, что преуспеяние в любви к ближним, когда оно в Боге, не имеет конца. Истинной любовью к ближним невозможно насытиться, потому что питает ее беспредельный Бог. «Огнь любви требует много пищи для того, чтоб он мог постоянно умножаться, - свидетельствует владыка, - когда питает его Бог, - он непрестанно усиливается, нет ему предела, но когда предоставлено питать его человеку самим собой - скоро оскудеет пища для огня, - огнь потускнеет и угаснет.

Истинная любовь к ближним приносит христианину величайшее духовное наслаждение и уготовляет его обителям рая, ибо она (любовь) есть «печаль души, способной для неба». Тот, кто сподобился духовной любви к ближним, опытно познает омерзительность плотской любви, искренне приносит покаяние в том, что прежде имел ее, и стремится возгреванием в себе любви святой никогда не возвращаться к любви естественной.

Истинная любовь к ближним, как и внимательная молитва, является признаком совершенства христианина.

«Возлюбленный брат! - призывает всех христиан святитель Игнатий, - ищи раскрыть в себе духовную любовь к ближним: войдя в нее, войдешь в любовь к Богу, во врата воскресения, во врата Царства Небесного».

Старец Амвросий Оптинский говорил: «Если хочешь иметь любовь, то делай дела любви, хотя сначала и без любви».

Не мсти врагу за оскорбленья,

Вражду любовью погаси

И в Божий храм, до примиренья,

Своих даров не приноси.

Любя лишь тех, кто вас лелеет,

Вы мните Богу угодить?

Но и язычники умеют

Взаимно любящих любить.

А ты, – ты братские объятья

Тебя клянущим простирай

И не проклятьем за проклятье –

Благословеньем воздавай!

Творец ваш солнце зажигает

И множество светил ночных

И с неба дождь ниспосылает

Равно для добрых и для злых:

Так ты и доброму и злому

Учись, как Он, благотворить;

И будешь сыном Всеблагому,

И жизнью вечной будешь жить!

Вот основной путь к прибыванию Христовой любви. Но бывают случаи, как исключение, когда Господь посещает душу внезапно и дарует ей благодать Свою. Душа загорается великой любовью к своему Спасителю, но по неопытности своей без духовного руководителя постепенно теряет силу этой любви от искушений дьявольских. Редкий человек удерживает эту любовь во всей полноте до конца жизни, и только когда он начинает жить под руководством духовного отца, тогда постепенно опять приобретает потерянное.

Святые Отцы учат, что духовную жизнь нельзя начинать сверху, то есть с исполнения наивысших заповедей. Надо начинать ее снизу, то есть прежде всего надо очистить душу от страстей и пороков, приобрести терпение и другие добродетели, а тогда уже усовершенствуется любовь к ближним и к Богу.

Преподобный Исаак Сириянин пишет: «Любовь есть плод молитвы, когда ум пребывает в молитве без уныния и человек молится пламенно и с горячностью, стремясь получить дар любви. Терпеливо пребывать в молитве – значит отречься человеку от себя самого: при самоотвержении же достигается любовь Божия».

А старец отец Алексей М. пишет: «Любовь приобретается путем работы над собой, путем насилия над собой и путем молитвы… Посылает Господь какого-нибудь человека, надо отнестись к нему внимательно, подойти к нему, войти в его положение, посвятить ему уголок своего сердца. Так постепенно все новые и новые люди будут входить в наше сердце, и наше сердце будет все расширяться и расширяться. Мы должны подражать любви Божией.

Случай сделать добро кому-нибудь есть милость Божия к нам. Поэтому мы должны бежать – стремиться всей душой послужить другим. А после всякого дела любви так радостно, так спокойно на душе, чувствуешь, что так и нужно делать; хочется еще и еще делать добро. После этого будешь искать – как бы кого еще обласкать, утешить, ободрить. А потом в сердце такого человека вселится Сам Господь: «Мы придем… и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23).

Епископ Вениамин Милов пишет: «Даже безотносительно к людям смирение в одежде, утаение добрых дел своих, выполнение самых черных работ, отказ от блистания в обществе какими-либо» преимуществами – чудно и неизъяснимо умножает в душе любовь к Богу и людям.

Путь стяжания любви к Богу – это приобщение себя к жертве. Бог возлюбляется постольку, поскольку человек начинает жертвовать всем ради Бога.

Для этого надо научиться жертвовать своим временем, отдавая его молитве; жертвовать силами, не жалея их при молитвенном бодрствовании, стоянии и поклонах; жертвовать привычкой есть сладко, вкусно и досыта – при упражнении себя в посте и воздержании; жертвовать склонностью развлекаться; жертвовать комфортом, приучая себя к скудости; жертвовать нарядами – стремясь одеваться по возможности скромнее и т. д.

Пусть каждый день приносятся жертвы Богу: от этого будет вложен новый камешек в наше сердечное здание любви».

Отец Александр Ельчанинов пишет: «Вся наша внутренняя жизнь движется любовью к Богу. Но откуда взять эту любовь? Всякая наша любовь питается впечатлениями от любимого объекта (мира, родных). Как может удержаться и не завянуть наша любовь, а с нею и наша вера, если она не питается никакими впечатлениями? Но какие же впечатления от Бога, Которого никто никогда не видел (1 Ин. 4:12). – Мы имеем Христа. Размышление о Нем, молитва, чтение Евангелия – вот пища, питающая нашу к Нему любовь. Но бывает, и очень часто, что для этого сердце наше оказывается слишком грубым, невосприимчивым. Тогда надо попытаться обратиться к житиям святых, к писаниям святых Отцов – у них тот же свет Христов, но в смягченном, ослабленном виде, уже прошедший сквозь призму, хотя и святой, но человеческой души».

Во всякой добродетели необходима рассудительность, а в любви она особенно нужна, потому что «все доброе в нас, как пишет отец Валентин Свенцицкий, имеет некую черту, перейдя которую незаметно обращается в зло». Так и любовь к кому-либо без рассуждения может перейти в гибельную привязанность – страсть или в греховное пристрастие к чему-либо. Избави, Господи!

Кстати, ты спрашиваешь: «Что выше и важнее – дела любви или молитва?» На такой же вопрос преподобный Иоанн Лествичник отвечает так: «Бывает, что когда стоим на молитве, встречается дело благотворения, не допускающее промедления. В таком случае надо предпочесть дело любви. Ибо любовь больше молитвы, так как молитва есть добродетель частная, а любовь объемлет все добродетели».

Но, разумеется, будет еще выше и лучше, если совместишь дела любви с непрестанной молитвой.

Мы привыкли считать, что дары Святого Духа, как, например, любовь Христова и дерзновенная молитва, даются только старцам и старицам, поэтому в юном возрасте (с детства) подавляем в себе самое драгоценное – дерзновение в молитве, то есть веру в то, что Господь непременно исполнит наше благое прошение.

Вот и выходит: сначала подавляем в себе эту веру, не даем ей возможности расти, а потом вопием к Богу:

«Верую, Господи! Помоги моему неверию!» Получается фальшь…

Из-за своего мудрования допускаем мысль: «Господи, не могу я молиться с дерзновением, не могу верить, что Ты исполнишь просимое и даже не могу просить, потому что знаю (какая дерзость!), что не исполнишь мою просьбу…»

Страшно читать, страшно произносить такие кощунственные слова… А в жизни так поступать нам не страшно? Слова такие оскорбительны для Бога, имя Которого – Любовь, а наше малодушие, наша трусливость исповедать и самым делом признать Его Любовью – разве это не оскорбительно для Бога? Или мы забыли, что означает слово любовь.

Вот как пишет инок в своем дневнике «В объятиях Отчих»: «Сильнейшим союзником в молитвах твоих ко Господу ты имеешь то Его свойство, что Он не просто делает нам добро или оказывает нам помощь, но именно любит делать это, любит все сделать для нас, лишь бы это было нам в пользу и спасение. Призывай это Божественное свойство в помощь своей недостойной молитве, и Господь, любящий благотворить нам, подвигается сугубою любовию благотворить тебе».

Нам надо с детей брать пример, учиться у них простоте, доверчивости, любви и незлобию. Когда малыш провинится и мамаша его накажет, он может сказать только, в худшем случае: «У-у-у… Какая мама нехорошая! Дерется! Тетя Валя лучше: Саньку не бьет!» – и все. А через несколько минут мамочка становится для него опять самой хорошей. Лучше всех на свете! У него никогда не возникает мысли: «Ну, все, пропал! Теперь мама не накормит, а, может и… убьет!»

Ребенок подуется-подуется на мать и отца, поплачет, покапризничает, да на том дело кончится. Исполнит свое послушание – родительское желание – и опять, как ни в чем не бывало, занимается своими делами, играми, уроками.

Вот так и нам надо верить в любовь Божию, как ребенок верит в любовь матери и отца. Нельзя допускать даже и тени сомнения в том, что Господь любит нас больше, чем родная мать, и что Он готов исполнить каждое наше благое прошение, лишь бы мы не теряли веру в это.

Мы говорим: «Детская молитва доходчива. Бог слышит детей».

Да. А почему, спрашивается? Да потому, что благочестивые: дитя, отрок или юноша, также и отроковица с девицей, молятся Богу и просят его в простоте сердца с любовию без мудрования.

Понятие о Боге и грехе у них не искажено еще. Они знают, что Господь добрый, хороший, что Он любит всех, особенно детей, которые Его любят и слушаются Его в лице родителей и старших… Так как же Он не услышит их?! Такого быть не может!

И действительно. Вспомни, как по молитве юного Пантелеимона (великомученика) воскрес умерший отрок и распалась змея (Житие святого великомученика Пантелеимона).

И таких примеров можно было бы привести очень много.

Возможно, ты возразишь, Д., и скажешь, что для совершения чуда одной веры недостаточно, нужна еще и чистота души. Это само собою разумеется. Но говорят: «Не бывает правил без исключений». Если бы грешник смог побороть в себе угрызения совести и, движимый пламенной любовью к ближним, смог бы помолиться с дерзновением, то смиренная молитва его была бы услышана.

Выпишу для тебя маленький рассказ из дневника инока.

«Одна блудница встретила по дороге женщину, у которой только что умер на ее руках ребенок. Горе матери так тронуло блудницу, что она падает на колени и молится: «Господи! Я – окаянная, нечистая и скверная, недостойная ничего, что бы Ты мог сделать для меня. Но не ради меня, а ради самой этой несчастной матери, яви ей Твое милосердие и помощь!» И что же? Младенец воскрес… Вот как милосерд Господь!..» И вот что делает дерзновенная молитва!

Святые Отцы учат, что духовную жизнь надо начинать снизу. Это значит, что надо с корнем выкорчевывать из сердца своего страсти, которые заставляют нас грешить не только ежедневно, но, можно сказать, и ежечасно.

Какая же основная причина отделяет нас от любви Божией? Какой грех? Самый глубокий корень зла, тяжелейший порок души – наша самость, наша обращенность на себя, наш эгоизм.

Самое печальное обстоятельство то, что этот порок развивается, поощряется и, я бы сказал, чуть ли не силой насаждается родителями и всеми ближними с самого раннего возраста. А когда грех становится как бы неотъемлемой принадлежностью души, когда он уже вошел, как говорится, в плоть и кровь, тогда до изнеможения, до кровавого пота начинается мучительная борьба с этим внутренним врагом, которого сами взрастили и взлелеяли. Разумно ли это?

Если мы вспомним детские годы святых в любом возрасте, то невольно умилимся: какая чистота души! Простота, правдивость, безыскусственность в словах, делах и во всем облике; послушны и смирны, несмотря на то, что По возрасту иные были быстры и подвижны; любвеобильны и жалостивы ко всем не только людям, но и ко всякой твари; вежливы, ласковы; услужливы… Впрочем, излишне перечислять все их добродетели. Важно только уяснить себе, что детская душа из благочестивой семьи – чиста и свята.

Господь сказал: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19:14). И еще сказал: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3).

Поверь, друг мой, если бы родители наши брали пример с мученицы Софии, которая наставляла своих дочерей – отроковиц Веру, Надежду и Любовь – хранить веру в Бога, надежду на Него и любовь к Нему до смерти, то не пришлось бы нам начинать работать Богу снизу и борьба с грехом была бы для нас не столь жестока.

В юном возрасте христианин, не утвержденный в любви Божией, влечется плотскою страстью в страну далече от Бога и оскверняет душу и тело грехами молодости: словом, взглядом, скверным помыслом, лобзанием, осязанием, а иногда доходит и до падения.

И вот, если бы с детства мы сохранили любовь к Богу и ближним, то юность наша не встала бы преградой между нами и Богом, мы остались бы нравственно чистыми и верными Ему навсегда, даже в супружестве.

Все несчастье в том, что мы сами себя разрываем на части: правой рукой пытаемся ухватиться за небо, а левой рукой крепко держимся за землю, никак не хотим расстаться с нею… Не успеем руки свои положить на плуг, как уже испугались необозримости пашни. Страшимся труда! А ведь по сути дела… какого труда-то?

Если пахарь малосильный и у него ограничено время, то большая площадь земли его может действительно устрашить, но мы-то чего боимся? Нас-то что страшит? Ни мозолей не набьем, ни потом не изойдем, ни боль и усталость в теле нам не грозит… Видимо, только одно устрашает: привязанность ко греху, к своей страсти и боязнь потерять ее. Жалко расставаться со своим рогатым чудовищем – эгоизмом, которого сами в себе родили с помощью родных и знакомых, которого всю жизнь лелеяли, берегли и заботились о нем за то, что в виду беспечных зрителей он поднимает наше Я до небес… Бедные люди! (от них же первый есмь аз). Что же мы так упорно не хотим помнить и знать, в какую бездну низводит наше «Я» и какие страшные мучения в вечности оно готовит нам?.. Куда же девался страх Божий?..

Правда, есть из нас и такие, которые знают и даже со всей остротой сознают, что наше Я (эгоизм) – это опаснейший враг, хотя коварно выдает себя за друга. Они рады были бы избавиться от него, но… как?.. В их понятии это равносильно самоуничтожению. Они так помышляют: «Что значит отречься от себя?.. Это значит не иметь личной жизни. Почему я должен жить для Петра и Дарьи, для пятого-десятого? А кто для меня будет жить?.. Я ведь могу дойти до крайней нищеты и умереть раньше времени!..»

А где же ваша вера в Промысл Божий? – следовало бы их спросить. Неужели Господь о птицах и животных печется более, нежели о человеке? Неужели Он любит их больше, чем нас?..

Вот и получается… нет у нас ни веры, ни надежды, ни страха Божия, ни любви, поэтому и приходится нам начинать духовную жизнь снизу… А как бы хотелось никогда не спускаться вниз!.. Помоги нам, Господи!!

К чему я завел речь о дерзновении в молитве, о надежде и страхе Божием? Во-первых, к тому, чтобы внушить тебе эти благие чувства, ибо чрез них приобретается любовь Христова, и, во-вторых, к тому, чтобы ты в ближних насаждал любовь к Богу и утверждал, укоренял бы ее так, чтобы потом не пришлось им начинать дело своего спасения «снизу».

Эта дорога очень длинная и тернистая… Лучше с детства строго следить за тем, чтобы не возросли и не укоренились в сердце плевелы, которые так плодовиты и с которыми приходится жестоко бороться, особенно с самоценом, приводящим нас к тщеславию и гордости, а следовательно, и к погибели. Избави, Господи!

Итак, друг мой, подводя итог написанному, еще раз напомню о том, как стяжать любовь Христову.

1. Прежде всего, в молитве проси Господа о ниспослании свыше этого дара. А чтобы молитва была услышана, надо возбудить в себе горячность чувств к Богу частым размышлением о Нем (богомыслием), сосредоточенным чтением Евангелия, Псалтири и поучений святых Отцов, а также чтением житий Иисуса Христа, Божией Матери и всех святых.

Любовь Христова приобретается не сразу. Много времени приходится трудиться, чтобы приобрести это сокровище, поэтому советую употребить все возможные средства и приложить как можно больше усилий, чтобы скорее достичь цели.

2. Делай как можно больше добрых дел всем без разбора, с кем столкнет тебя Промысл Божий: родственникам, друзьям, врагам, знакомым, незнакомым, верующим и неверующим – всем без исключения.

Главное – это стремиться, торопиться делать добро, пока мы еще живы, пока у нас есть время и возможность, не думай, что добро может делать только обладающий материальными средствами. Очень много людей нуждаются в нашей помощи: физической силе, в добром совете, в знаках внимания и сочувствия. И верь, друг мой, как бы ни было мало и незначительно твое доброе дело, оно во веки веков пребудет с тобой!

Как знать!.. Может быть, твой сочувствующий взгляд на согрешающего и молитва о нем будут теми золотыми песчинками, которые выведут из равновесия весы и перетянут чашу твоих добрых дел, ради которых Господь дарует тебе вечное блаженство.

Никакие добродетели7 и подвиги так быстро не подвигают Господа на Его милосердие, как добрые дела. Любовь потому и возвышается над всеми другими добродетелями, что она неразлучна с добрыми делами. Основное свойство любви – творить добро. Добрые дела могут быть без любви, но любовь без них быть не может. Обладающий Христовой любовью, даже прикованный к одру болезни, является благодетелем для всех, ибо его пламенная любовь и дерзновенная молитва отверзают небо для благодеяний Божиих человекам.

3. Наипаче ревнуй о смирении, ибо тщеславным и гордым Господь противится… не слышит, вернее, не исполняет их прошений, чтобы они не возгордились еще больше и чтобы не погибли.

Смиряй себя беспредельно. Будь скромен и воздержан во всем: в одежде; в домашней обстановке, во сне, в пище, питии, в словах, взглядах, походке; избегай славы и почестей; не гнушайся черной, грязной работы; храни втайне свои добрые дела и откровения Божии; терпеливо и безропотно переноси всевозможные оскорбления, хулу, напраслины и прочее и благодари за них Бога. Каждый час будь готов к смерти.

4. Добросовестно и со страхом Божиим выполняй свое послушание и работу по службе. Избегай саможаления.

Схиигумен Савва (Остапенко)

Семена сатаны и любовь Христова

О главных христианских добродетелях и гордости

	Избранное	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	Ответы	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Библия	История	Фотокниги
	Апостасия	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Вопросы
	Жития святых	Книга отзывов	Исповедь	Архив	Карта сайта
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики		Контакты

Слова прп. Симеона Нового Богослова. Том 1

Слово пятьдесят восьмое

Послушаем, братие, Спасителя нашего и Бога, Который явно говорит нам во Святом Евангелии: Я пришел не судить мир, но спасти мир (Ин.12,47) ; в другом же месте Евангелие показывает и способ спасения, говоря: так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3,16) . Итак, кто верует сему от всей души, убежден, что Христос пришел не судить его, а спасти не за добрые его дела или труды и поты, но ради одной веры в Него, тому, как можно не любить Его от всей души своей и от всего помышления своего? Особенно, когда услышит, что Он претерпел такие страсти для спасения его и всех людей, - то есть как Он, Сын Божий и Бог, равночестный и Единосущный Отцу, сый превыше небес, содержащий всю тварь державную рукою силы Своей, снисшел с небес, вошел в утробу Девы и Богородицы, пребыл в ней девять месяцев и соделался человеком, и как Он, сый со Отцем Своим горе? на небесах, благоволил долу на земле соделаться плодом чрева, проходя по порядку весь чин естества нашего, - и когда помыслит о прочих таинствах воплощенного домостроительства Его и о страстях, какие претерпел за людей Он, безстрастный по естеству, - то есть как неизреченно родился в вертепе, как повит был пеленами и положен бедно в яслях безсловесных животных, Царь всяческих, как принесен был в храм, принят Симеоном на руки и благословлен им как один из простых людей, как бежал в Египет и оттуда опять возвратился в Назарет и повиновался родителям Своим, как крестился от Иоанна в Иордане-реке, как искушаем был диаволом в пустыни, как совершил такие чудеса, и между тем не был за то предметом удивления, а паче предметом зависти, был поносим и осмеиваем злыми и нечестивыми людьми, которых безстыжие уста мог заградить и тайно, и явно, и иссушить языки их, и совсем истнить голоса их, - как предан был Иудою, учеником Своим, как был взят и связан, как злодей какой, как приял ударение в ланиту от одного раба, как предан Пилату, как какой виновный, как осужден на смерть, как бичеван, осмеян, поруган, одеян в багряную хламиду, держал в руках трость, которою принимал от богоубийц иудеев удары по пречистой главе Своей, как был увенчан терновым венцом, как распят на кресте, который и нес Сам, носящий всяческая словом Своим, как вышел из Иерусалима и шел на лобное место, как окружали Его воины и убийцы оные с безчисленным множеством народа, следовавшего за Ним видети кончину, как ужасались тому Ангелы с небес, как Бог и Отец взирал на единосущного и сопрестольного Сына Своего, претерпевавшего все сие от нечестивых иудеев, как висел Он нагий на кресте, быв пригвожден гвоздми по рукам и ногам, как напоен желчию с уксусом, - и все сие претерпел с великодушием неслыханным, моляся безначальному Отцу Своему – простить тем, которые распяли Его.

Когда человек помыслит о всем этом, как возможно, чтобы он не возлюбил Господа от всей души своей? Ибо, когда вспомнит он, что Господь наш Иисус Христос, будучи Бог безначальный, Сын безначального Отца, сосущий и единосущий Всесвятому и поклоняемому Духу, сошел с небес, воплотился, соделался человеком и пострадал по любви к нему все то, о чем мы сказали пред сим, и другое, большее того, чтобы избавить его от тления и смерти и сделать сыном Божиим и богом, подобным Ему, то – пусть он будет жестче камня и хладнее кристалла, - возможно ли, чтоб не умягчилась душа его и не согрелось сердце его любовию к Богу? Я утверждаю, и так есть воистину, что если кто поверит всему этому от всей души и из глубины сердца, то тотчас стяжет в сердце своем и любовь к Богу. Ибо, как говорят, что, когда раскроется маргаритная раковина и в нее войдет роса небесная и луч блистания молнийного, тогда в ней тотчас производится маргарит, так, разумей, зарождается и любовь к Богу внутрь нас. Когда душа услышит о сказанных выше страстях Христовых и мало-помалу поверит всему, тогда в силу веры воспринятой раскрывается, бывши прежде заключенною по причине неверия, и как только раскроется, тотчас входит внутрь сердца, как роса небесная, любовь к Богу вместе с неизреченным светом, как блистанием молнии, и бывает, как маргарит светлый и блещащийся, - о коем говорит Господь, что обретший его купец пошел, продал все имение свое и купил его. Итак, кто сподобится уверовать так, как мы сказали, и обрести внутрь себя умный маргарит любви к Богу, тот не может не презреть всего и не раздать бедным, что ни имеет, чтобы сохранить любовь к Богу твердою, полною и всецелою. Ибо, когда он всему предпочитает любовь Божию, тогда и она день ото дня множится в душе его и бывает в нем чудом чудес, неизреченным и неизъяснимым, которого ни ум понять не может, ни слово – высказать. И бывает он в исступлении под действием этого непостижимого и неизреченного чуда, имея ум свой весь прилепленным к нему, и исходит всецело весь вне мира сего, не телом, но всеми чувствами своими, так как и они вместе с умом устремляются к тому, что созерцается внутри души, и приходит в откровения и видения Господни, и слышит неизреченные глаголы.

2. Итак, тот, кто сподобится увидеть и услышать таковое и взойти до созерцания Бога, тому возможно ли после сего оставаться в сообращении с людьми или внимать тому, что представляют чувства его и помышления? Если удостоившийся иной раз предстать пред лице смертного царя и беседовать с ним забывает все прочее и бывает весь поглощен вниманием только к словам царя, сколь паче естественно быть таковым тому, кто сподобится, - сколько это возможно для человека, увидеть Бога, Творца, Владыку и Господа всяческих и беседовать с Ним, и слышать голос Того, Кто имеет судить живых и мертвых? Возможно ли такому не быть исступленну и не изыти, воистину, вне мира сего и самой плоти своей? Возможно ли, чтоб он не возжелал навсегда пребыть с сим Царем Небесным и согласился отдалиться от Него и спуститься к мирским заботам и попечениям о вещах тленных и исчезающих? Не верю, совершенно не верю, чтоб кто-нибудь из разумных людей позволил себе это. Ибо явно, что блага мира сего обыкновенно сопровождаются печалями и трудами, мучительными и болезненными, а та жизнь, коей живет кто в Боге: беседует с Ним и созерцает неизреченные оные блага, превосходит всякое блаженство и есть выше всякой славы, счастия, радости и утешения, поколику есть выше всякой чести, всяких утех и всех видимых благ настоящей жизни. Сколько упокоение на дорогой и мягкой постели превосходит лежание на какой-либо жесткой и неровной доске, столько же превосходит всякое веселие и наслаждение настоящей жизни радость и отрада, почерпаемые душою в общении и беседе с Богом. Почему многократно бывает, что, когда кто по неведению или нерадению оставит Бога и божественные созерцания и перейдет к заботам и суетностям мирским, то, как только почувствует горечь, какую имеют дела мира, и безмерный вред, какой причиняют они душе, спешит как можно скорее возвратиться опять к Богу, от Коего отдалился было, осуждая себя самого без жалости за то, что увлекся земным, ринулся в терния мира и в огнь, поядающий души человеческие, почему бежит отсюда и прибегает опять к Богу, Владыке своему. И если бы Господь наш не был человеколюбив и не принимал нас, когда возвращаемся к Нему, если б Он не был незлобив и гневался, а не хвалил нас за возвращение наше, то воистину не спаслась бы никакая душа – ни святого, ни тем паче всякого другого. Почему все, скончавшиеся в святости и добродетели, даром спасены, а не за добрые дела и добродетели свои, и не они только, но и те, которые скончаются после сего, все даром спасены будут.

Поелику, таким образом, спасение подается нам, верным, не ради добрых дел наших, да не похвалится кто о себе, как говорит Апостол, то совсем не следует нам полагаться на дела, разумею: на посты, бдения, спание на голой земле, алчбу и жажду, ношение вериг или умучение тела власяницами, потому что все это само по себе – ничто. Многие злонравные люди, большею частию из бедных, переносят это, но все остаются такими же, не оставляя своей худости и не делаясь хорошими. Полезно бывает и это для некоторых тем, что смиряет тело и умаляет его живость и возбудительность, но Господь не этого только требует, а сердца сокрушенного и смиренного, - того, чтоб сердце наше всегда взывало к Нему со смиренным помыслом: кто есмь аз, Господи мой Боже, что Ты благоволил сойти на землю, воплотиться и умереть за меня, чтоб избавить меня от тления и смерти и сделать общником и наследником Твоей славы и Божества? Когда будешь иметь такое смиренное мудрование и будешь в таких упражняться помыслах в уме своем, то тотчас придет к тебе Господь, обымет тебя и облобызает, дарует Дух правый в сердце твое, Дух избавления и прощения грехов твоих, увенчает тебя дарами Своими и сделает славным мудростию и ведением. Ибо что другое так любезно и благоприятно Богови, как сердце сокрушенное и смиренное и мудрование самоуничиженное? В таком-то смиренномудрии души обитает и почивает Бог – и всякий навет врага против нее остается безуспешным; все греховные страсти исчезают в ней и, напортив, множатся плоды Духа Святого, как то: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, смиренномудрие и воздержание от всех страстей; за сим потом следует божественное ведение, премудрость Слова, бездна сокровенных помышлений и Таин Христовых. Кто достигнет до такого состояния и окачествуется так, тот изменяется благим изменением и бывает земным ангелом; телом сообращается он с людьми в мире сем, а духом ходит на небесах и сообращается с Ангелами, и от неизреченной радости распространяется в любви Божией, к которой никто никогда не может приблизиться, если прежде не очистит сердца своего покаянием и многими слезами и не достигнет глубины смиренномудрия, чтоб приять в душу свою Святого Духа, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Коему подобает слава и держава во веки. Аминь.

Нам, людям, воспитанным в советское время, с детства внушалось, что гордость - чуть ли не главная добродетель советского человека. Помните: «Человек - это звучит гордо»; «У советских собственная гордость: на буржуев смотрят свысока». И действительно, ведь в основе любого бунта лежит гордость. Гордость - грех сатаны, первая страсть, которая появилась в мире еще до сотворения людей. И первым революционером был сатана.

«Грех Люцифера»

Когда был создан мир ангельский, небесное воинство, один самый высший и могущественный ангел, Денница, не захотел находиться в послушании и любви к Богу. Возгордился своим могуществом и силой и возжелал сам стать как Бог. Денница увлек за собой многих ангелов, и произошла на небе война. Архангел Михаил и ангелы его сражались с сатаной и победили злое воинство. Сатана-Люцифер пал как молния с небес в преисподнюю. И с тех пор преисподняя, ад - это место, где обитают темные духи, место, лишенное света и благодати Божией.

Бунтарь-революционер не может не быть гордым, он продолжатель дела Люцифера на земле.

Коммунизм - это квазирелигия, и, как любое вероучение, он имеет свой «символ веры» и свои заповеди. Свои «мощи», «иконы», хоругви - транспаранты и крестные ходы - демонстрации. Только рай большевики предполагали построить на земле, без Бога, и, конечно, всякая мысль о смирении считалась смешной и нелепой. Какое еще смирение, когда «мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем».

Однако Бог поругаем не бывает, и сама история вынесла над большевиками свой суд. Рай без Бога построить не удалось, гордые замыслы были посрамлены. Но хотя коммунизм пал, гордости не стало меньше, просто она приняла другие формы. Говорить с современным человеком о смирении тоже очень непросто. Ведь рыночное капиталистическое общество, нацеленное на успех и карьерный рост, также основано на гордыне.

Хотя часто приходится слышать на исповеди, когда задаешь вопрос о грехе гордости, и такой ответ: «Чего-чего, а гордости у меня нет». Святителю Феофану Затворнику одна женщина пишет: «Говорила с духовным своим отцом и сказывала ему о себе разное. Он прямо мне сказал, что я горда и тщеславна. Я ему ответила, что я совсем не горда, но терпеть не могу приниженности и угодничества». И вот что ответил ей святитель: «Отпели прекрасно. Вы не давайте себя им в обиду, чтоб знали, что за вас голою рукою нельзя хватать. Вишь, выдумал называть как, да еще в глаза? Теперь и я вам приговорю: на что же лучшее доказательство, что вы горды, как отповедь ваша? Она не плод смирения. И зачем вам поперечить такому приговору?.. Лучше вам, не переча, положить вникать в себя хорошенько, нет ли, в самом деле, в вас сего зелья, крайне недоброго».

Итак, что же такое гордость и как этот грех проявляется? Снова обратимся к святителю Игнатию (Брянчанинову): гордость - «презрение ближнего. Предпочтение себя всем. Дерзость. Омрачение, дебелость ума и сердца. Пригвождение их к земному. Хула. Неверие. Лжеименитый разум. Непокорность закону Божию и Церкви. Последование своей плотской воле. Чтение книг еретических, развратных, суетных. Неповиновение властям. Колкое насмешничество. Оставление христоподражательного смирения и молчания. Потеря простоты. Потеря любви к Богу и ближнему. Ложная философия. Ересь. Безбожие. Невежество. Смерть души».

Суд и осуждение

Святой Кассиан Римлянин говорит о гордости, что хоть она и стоит последней в списке восьми страстей, «но по началу и времени есть первая. Это самый свирепый и самый неукротимый зверь».

Гордость в череде страстей стоит после тщеславия, а значит и проистекает от этого порока, имеет в нем начало. «Блистание молнии предуказует громовой удар, а о гордости предвещает появление тщеславия», - наставляет преподобный Нил Синайский. Поиск тщетной, суетной славы, похвалы, завышенная самооценка рождает превозношение над людьми: «Я выше их, достойнее; они ниже меня». Это и есть гордость. С этим чувством связано и осуждение. Как же, если я выше всех, то значит и праведнее, все остальные грешнее меня. Завышенная самооценка не позволяет объективно судить о себе, зато помогает быть судьей других.

Гордыня, начавшись с тщеславия, может дойти до глубин адовых, ведь это грех самого сатаны. Ни одна из страстей не может вырасти до таких пределов, как гордость, в этом-то и есть ее главная опасность. Но вернемся к осуждению. Осуждать - значит судить, предвосхищать суд Божий, узурпировать Его права (в этом тоже страшная гордость!), ибо только Господь, знающий прошлое, настоящее и будущее человека, может судить о нем. Преподобный Иоанн Савваитский рассказывает следующее: «Раз пришел ко мне инок из соседнего монастыря, и я спросил его, как живут отцы. Он отвечал: “Хорошо, по молитвам вашим”. Затем я спросил об иноке, который не пользовался доброй славой, и гость сказал мне: “Нисколько он не переменился, отче!”. Услышав это, я воскликнул: “Худо!”. И только я сказал это, тотчас почувствовал себя как бы в восторге и увидел Иисуса Христа, распятого между двумя разбойниками. Я было устремился на поклонение Спасителю, как вдруг Он обратился к предстоящим ангелам и сказал им: “Изринте его вон, это антихрист, ибо осудил брата своего, прежде Моего суда”. И когда, по слову Господа, я изгонялся, в дверях осталась моя мантия, и затем я очнулся. “Горе мне, - сказал я тогда пришедшему брату, - зол сей день мне!”. ”Почему так?” - спросил тот. Тогда я рассказал ему о видении и заметил, что оставленная мной мантия означает, что я лишен покрова и помощи Божией. И с того времени семь лет провел я, блуждая по пустыням, ни хлеба не вкушая, ни под кров не заходя, ни с человеками не беседуя, пока не увидел Господа моего, возвратившего мне мантию», - повествуется в Прологе.

Вот как страшно выносить суждение о человеке. Благодать отошла от подвижника только оттого, что он сказал про поведение брата: «Худо!». Сколько же раз на дню мы в мыслях или словом даем свою беспощадную оценку ближнему! Каждый раз забывая слова Христа: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7: 1)! При этом мы в душе, конечно, говорим себе: «Уж я-то никогда не сделал бы ничего подобного!». И очень часто Господь для нашего исправления, чтобы посрамить нашу гордыню и желание осуждать других, смиряет нас.

В Иерусалиме жила одна девственница, которая шесть лет провела в своей келье, ведя жизнь подвижническую. Она носила власяницу и отреклась от всех земных удовольствий. Но потом бес тщеславия и гордости возбудил в ней желание осуждать других людей. И благодать Божия оставила ее за чрезмерную гордость, и она впала в блуд. Это случилось потому, что она подвизалась не из любви к Богу, а напоказ, ради суетной славы. Когда же она пришла в опьянение от демона гордости, святой ангел, страж целомудрия, оставил ее.

Очень часто Господь попускает нам впасть именно в те грехи, за которые мы осуждаем ближних.

Наши оценки ближнего очень неполны и субъективны, мы не только не можем заглянуть в его душу, но и часто вообще ничего не знаем о нем. Христос не осуждал явных грешников, ни блудниц, ни прелюбодеев, потому что знал, что земной путь этих людей еще не закончен, и они могут стать на путь исправления и добродетели. Только суд после смерти подводит последнюю черту всему тому, что сделал человек в жизни. Мы видим, как человек грешит, но не знаем, как он кается.

Как-то я вернулся с кладбища, куда меня пригласили отслужить панихиду, и женщина, позвавшая меня, попросила освятить ей машину. При освящении присутствовал один мой друг. Когда женщина уехала на уже освященной новенькой иномарке, он бросил фразу: «Да, не видно, чтобы она очень утруждалась, зарабатывая на эту машину». Тогда я рассказал ему, что у этой женщины большое горе, у нее не так давно убили сына… По внешности никогда нельзя судить о благополучии человеческой жизни.

Гордость и раскол

В наше время появилось немало «ругателей» (как их называет апостол Иуда), которые постоянно находят поводы для возмущения церковной иерархией. Патриарх, видите ли, слишком много общается со светской властью, епископы все сплошь заражены стяжательством и симонией, батюшки тоже думают только о доходах и разъезжают на «мерседесах». Появились особые газеты и сайты, которые специализируются на обличении епископата. Им, видимо, кажется, что сейчас наступили уже те самые времена, когда «архиереи и в воcкресение Христа верить не будут». Полный, будто бы, упадок благочестия и церковной жизни.

Что движет этими людьми? Гордыня. Кто дал им такое право обличать архиереев и священников, и что дают эти обличения? Они только сеют вражду, смуту и разделение в сердцах православных людей, которым, наоборот, нужно сейчас объединяться.

Недостойные люди среди священников и епископов были во все времена, а не только в XX или XXI веке. Обратимся к «золотому веку» Православия, веку святости и расцвета богословия. IV век дал таких столпов Церкви, как святители Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Богослов, Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст и многие, многие другие. И вот что святитель Иоанн Златоуст пишет об этом «золотом веке»: «Что может быть беззаконнее, когда люди негодные и исполненные множества пороков получают честь за то, за что не следовало бы позволить им переступать церковного порога?.. Ныне грехами страдают начальники Церкви… Беззаконники же, обремененные тысячью преступлений, вторглись в Церковь, откупщики сделались настоятелями». Многие из святых епископов IV века, в том числе сам святитель Иоанн, были отправлены «разбойничьими соборами» иерархов в ссылку, а некоторые умерли в ней. Но никто из них никогда не призывал к расколу и разделению. Уверен, что за низложенными святителями пошли бы многие тысячи людей, если бы они захотели создать свою «альтернативную церковь». Но святые мужи знали, что грех раскола и разделения не смывается даже мученической кровью.

Не так поступают современные обличители, они предпочитают раскол подчинению священноначалию, это сразу же показывает, что ими движет все та же гордыня. Она лежит в основе любого раскола. Сколько сейчас появляется раскольничьих, катакомбных церквей, именующих себя православными! «Истинная православная церковь», «самая истинная православная церковь», «самая, самая истинная» и т.д. И каждая из этих лже-церквей считает по гордости себя лучше, чище, святее, чем все остальные. Та же страсть гордыни двигала и движет старообрядцами. Они раздробились на огромное количество старообрядческих «церквей», толков, согласий, которые не имеют общения между собой. Как писал святитель Феофан Затворник: «Сотни бестолковых толков и тысячи несогласных согласий». Это путь всех раскольников и еретиков. Кстати, все старообрядчество держится вовсе не на любви к старому обряду, а на гордыне и высоком мнении о своей исключительности и правильности и ненависти к патриарху Никону и его последователям - никонианам.

Но скажем еще немного о «ругателях», им следует вспомнить слова святителя Киприана Карфагенского: «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец». Церковь была, есть и будет, несмотря на недостоинство некоторых иерархов, которые были, как я уже говорил, во все века и времена. Судить их будет Бог, а не мы. Господь говорит «Мне отмщение, Аз Воздам» (Рим. 12: 19). А мы можем исправить Церковь только одним - нашим личным благочестием. Ведь мы - это тоже Церковь. «Спасись сам - и вокруг тебя спасутся тысячи», - говорил преподобный Серафим Саровский. А уж он это познал на собственном духовном опыте. Вот такие люди и являются той малой закваской, которая квасит все тесто. Небольшое количество дрожжей способно поднять целую квашню. Но, кстати, по моим собственным наблюдениям, у «ругателей» с личным благочестием и нравственностью, как правило, туго. Зато гордыни хоть отбавляй.

Прельщение

Одним из самых страшных и плохо излечимых видов гордыни является прелесть.

Прелесть - значит прельщение. Диавол прельщает человека, принимая вид ангела Света, святых, Богородицы и даже Самого Христа. Человеку прельщенному даются от сатаны величайшие духовные переживания, он может совершать подвиги, даже чудеса, но все это есть пленение бесовскими силами. А в основе этого лежит гордыня. Человек возгордился своими духовными трудами, деланием, совершал их из тщеславия, гордости, часто напоказ, без смирения, и тем самым открыл душу действию враждебных сил.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своем «Отечнике» приводит пример, к каким страшным последствиям может привести прелесть: «Сказывали о неком брате, что жил отшельником в пустыне и в течение многих лет был обольщаем демонами, думая, что это были ангелы. По временам приходил к нему его отец по плоти. Однажды отец, отправляясь к сыну, взял с собой топор с намерением на обратном пути нарубить себе дров. Один из демонов, предупреждая пришествие отца, явился сыну и сказал ему: “Вот диавол идет к тебе в подобии твоего отца с целью убить тебя, у него и топор с собой. Ты предупреди его, вырви топор и убей”. Отец пришел, по обычаю, и сын, схватив топор, нанес ему удар и убил его». Впавшего в прелесть очень тяжело вывести из этого состояния, но такие случаи бывали. Как, например, с преподобным Никитой Киево-Печерским. Впав в прелесть, он смог предсказать некоторые события, выучил наизусть весь Ветхий Завет. Но после усиленной молитвы преподобных Киево-Печерских старцев бес отошел от него. После этого он забыл все, что знал из книг, и отцы еле научили его грамоте.

Случаи бесовского прельщения встречаются и в наши дни. Со мной в семинарии учился молодой человек, который очень усиленно молился и постился, но, видимо, с неправильным, несмиренным расположением души. Студенты стали замечать, что он целыми днями просиживает за книгами. Все думали, что он читает святых отцов. Оказалось, что он изучал книги по исламу и оккультизму. Перестал исповедоваться и причащаться. К сожалению, его не удалось вывести из этого состояния, и вскоре его отчислили.

Грех гордости, начинаясь порой с мелкого тщеславия и гордыни, может вырасти до страшной духовной болезни. Вот почему святые отцы называли эту страсть самой опасной и наибольшей из страстей.

Брань с гордостью

Как же борются с гордыней, презрением ближних, самовозвышением? Что противопоставить этой страсти?

Святые отцы учат, что противоположная гордыне добродетель - любовь. Самая большая из страстей борется наивысшей добродетелью.

Как стяжать любовь к ближнему?

Как говорится, легко любить все человечество, но очень непросто любить конкретного человека со всеми его недостатками и слабостями. Когда Господа спросили: «Какая наибольшая заповедь в законе?», Он ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22: 37-39).

Любовь - это великое чувство, которое роднит нас с Богом, ибо «Бог есть любовь». В любви единственное счастье, она способна помочь преодолеть нам все трудности и победить гордость и эгоизм. Но не все правильно понимают, что такое любовь. За любовь часто ошибочно принимают те приятные ощущения, которые мы получаем, когда к нам хорошо относятся, но это не любовь. «Если вы будете любить любящих вас, какая вам польза? Не то же ли делают и мытари?» (Мф. 5: 46). Очень легко и приятно любить человека, находиться рядом с ним, когда он нас только радует. Но когда общение с ближним нас чем-то не устраивает, мы тут же меняем свое отношение к нему, часто до диаметрально противоположного: «от любви до ненависти один шаг». Но это значит, что мы любили не настоящей любовь, наша любовь к ближнему была потребительской. Нам нравились те приятные ощущения, которые были связаны с ним, а когда они исчезали, исчезала и любовь. Получается, что мы любили человека как вещь, нужную нам. Даже не как вещь, а как продукт, вкусную пищу, потому что о любимой вещи мы все же заботимся, например полируем кузов любимой машины, регулярно обслуживаем ее, покупаем всякие украшения и т.д. То есть даже в вещь, если мы любим ее, мы вкладываем свою заботу и внимание. И только пищу мы любим за ее вкус, не более; когда она съедена, она больше не нужна нам. Итак, истинная любовь дает, а не требует. И в этом и есть настоящая радость любви. Радость от получения чего-то - радость материальная, потребительская, а в дарении кому-то - истинная, вечная.

Любовь - это служение. В этом дает нам великий пример Сам Господь наш Иисус Христос, когда Он умыл ноги апостолам на Тайной вечери, сказав: «Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13: 14-15). И Христос любит нас ни за что-то (потому что нас не за что особенно любить), а просто потому, что мы Его дети. Пусть грешные, непослушные, духовно больные, но ведь именно больного, слабого ребенка родители любят больше всего.

Чувство любви не может существовать без наших усилий. Его нужно воспитывать в своем сердце, возгревать день за днем. Любовь - это сознательное решение: «Я хочу любить». И нужно делать все, чтобы это чувство не погасло, иначе наше чувство долго не протянет, оно станет зависеть от множества случайных причин: эмоций, нашего настроения, обстоятельств жизни, поведения ближнего и т.д. По-другому выполнить слова Христа невозможно, ведь нам заповедана любовь не только к близким - родителям, супругам, детям, но и ко всем людям. Любовь стяжается ежедневным трудом, но награда за этот труд велика, ибо ничто на земле не может быть выше этого чувства. Но в начале нам приходится буквально понуждать себя к любви. Например, пришел домой усталый, не жди пока тебе сделают приятное, сам помоги, помой, скажем, посуду. Одолело плохое настроение - понудь себя, улыбнись, скажи ласковое слово, не срывай раздражение на других. Обиделся на человека, считаешь его неправым, себя невиновным - понудь себя, прояви любовь и первым пойди примиряться. И гордость побеждена. Но тут очень важно не возгордиться уже своим «смирением». Так, воспитывая себя день за днем, человек дойдет когда-нибудь до того, что уже не сможет жить по-другому: у него будет внутренняя потребность дарить свою любовь, делиться ею.

Очень важный момент в любви - видеть ценность каждого человека, ведь в каждом есть что-то хорошее, просто нужно изменить свое часто предвзятое отношение. Только воспитывая в своем сердце любовь к ближнему, меняя свое отношение к нему, научаясь видеть в нем хорошие стороны, мы будем шаг за шагом побеждать в себе гордость и превозношение. Любовь побеждает гордость, ибо гордость есть недостаток любви к Богу и людям.

Как научиться любви к Богу? Полюбив Его творение - человека. Человек - это образ Божий, и невозможно любить Первообраз и без любви, неуважительно относиться к иконе, изображению Бога. Недаром апостол Иоанн Богослов пишет нам: «Кто говорит: “Я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4: 20).

Вместо заключения: «Царство Небесное силою берется»

Путь борьбы со страстями нелегок и тернист, мы часто изнемогаем, падаем, терпим поражение, иногда кажется, что сил больше нет, но снова встаем и начинаем бороться. Потому что путь этот единственный для православного христианина. «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф. 6: 24). Невозможно служить Богу и оставаться рабом страстей.

Конечно, ни одно серьезное дело не делается легко и быстро. Воссоздаем ли мы храм, строим дом, воспитываем ребенка, лечим тяжелобольного человека - всегда требуются очень большие усилия. «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11: 12). А стяжание Небесного Царства невозможно без очищения себя от грехов и страстей. В славянском переводе Евангелия (всегда более точном, образном) вместо глагола «берется» употребляется слово «нудится». И действительно, духовная работа требует не просто приложения усилий, но принуждения, понуждения, преодоления себя.

Человек, ведущий борьбу со страстями и побеждающий их, венчается за это от Господа. Однажды преподобного Серафима Саровского спросили: «Кто в нашем монастыре выше всех предстоит перед Богом?». И преподобный ответил, что это повар с монастырской кухни, по происхождению из бывших солдат. Старец сказал также: «Характер у этого повара от природы огненный. Он готов в запальчивости убить человека, но его непрестанная борьба внутри души привлекает к нему великое благоволение Божие. За борьбу ему подается свыше благодатная сила Святого Духа, ибо непреложно Божие слово, которое говорит: “Побеждающему (себя) дам место сесть с Собою и облеку в белые одежды”. И, наоборот, если человек не борется с собой, то доходит до ужасного ожесточения, которое влечет к верной гибели и отчаянию».